Увези нас, Пегас!

– А что же играла эта волшебная флейта? – спросил я.

– Не знаю, – сказала Мари. – Эту музыку я совсем не знаю. Мне кажется, это было чудо. Утром я пошла в гостиную и увидела, что дедушкина флейта лежит на столе, а она всегда висела на стенке. Кто-то взял дедушкину флейту и играл под моим окном.

– Наверное, это Люк Чартер, – сказал я. – Ночью он влез на галерею, оттуда пробрался в гостиную, взял флейту, снова спустился, при этом порвал штаны, а потом уж с расстройства принялся пиликать на флейте.

Мари презрительно поджала губы.

– Люк Чартер? Ни Чартеры, ни Аллены не умеют дудеть даже в пастуший рожок. Я знаю, кто это был.

– Кто же? – спросил я.

– Я знаю, кто, – ответила она.

– Я тоже знаю, – сказал я. – Это был Люк Чартер. При этом он порвал штаны. Вот увидишь, придет Люк Чартер, а на штанах будет заплатка.

– Фи! – сказала Мари. – Какие слова! Штаны, заплатка… Вы находитесь в приличном обществе, мистер Аллен.

– Извините, мадемуазель, – я поклонился. – Не штаны, а кюлоты. Я хотел сказать, что ваш Чартер порвал свои красные кюлоты.

Самое интересное, что Чартер действительно пришел в зашитых штанах. Прямо на бедре не слишком аккуратно красовалась затянутая красными нитками дыра. Мари подозрительно косилась, потом все-таки не выдержала:

– Где это вы порвали одежду, мистер Чартер?

– Я? – Чартер растерялся. – Я… Мы проводили учение. Надо было преодолеть высокую стенку, я зацепился за гвоздь.

– Вы проводили учение в лучшем своем мундире? – спросила Мари.

– Да, – мужественно ответил Чартер. – Пожарный всегда аккуратно одет.

Мари прыснула.

Я-то прекрасно знал, откуда на штанах Чартера дырка. Когда мы вечером уходили от Бланшаров, он слишком заигрался с маршальской тройкой. То ли Мари сказала ему ласковое слово, то ли просто веселье нашло, но Чартер стал носиться как оголтелый. Нею, Груши и Мюрату только того и надо. Они принялись беситься вместе с Чартером и заодно по-дружески дернули его разок за штанину.

Я слышал, как треснул материал и Чартер страдальчески охнул. При всех долгах папаши этот красный отличный мундир составлял немалую ценность для Чартера.

– А вы не можете поиграть на флейте? – сказала Мари. – Ну хоть бы немного. Для меня.

– Для вас? – Чартер воспрянул духом. – Я учился. Правда…

– Ничего, ничего, – успокаивала Мари. – Хотя бы две ноты. Ах, я так люблю флейту! – Она мечтательно закатила глаза, картинно захлопала серыми ресницами и с нежностью посмотрела на Чартера.

Я думаю, тот согласился бы сейчас играть на чем угодно, даже на органе.

Принесли флейту. Чартер долго примеривался, вытирал мундштук рукавом, перебирал клапаны. Наконец сказал хриплым голосом:

– Упражнение для флейты по системе профессора Рескина.

За сим раздались страшные звуки, от которых встрепенулась вся живность «Аркольского дуба». Лицо Чартера побагровело, он остервенело дудел в деревянную трубку, нажимал сразу по нескольку клавиш и доказывал, что система профессора Рескина годится для оживления покойников.

– Спасибо, мистер Чартер, – сказала Мари ледяным тоном.

Она встала и ушла внутрь дома. Я поспешил за ней. Она стояла у раскрытого окна и смотрела в сад, уже подернутый желтоватой влагой сумерек. Ее лицо, овеянное последним отблеском неба, казалось таинственным и мечтательным.

– Как он играл! – тихо сказала она.

– Чартер играл замечательно, – согласился я.

– Отстаньте с вашим Чартером! – Она резко повернулась ко мне. – Куда вам всем… Это был он. Я знаю…

– Кто же? – спросил я.

– Белый Ламберт. – Она сказала это как бы для себя и тут же отвернулась.

Вот те раз! Белый Ламберт. Герой целой серии дешевых книжонок. Красавец весь в белом, по которому обмирают простушки в богом забытых селеньях. Придет Белый Ламберт, побренчит на гитаре, сыграет на трубе или на флейте – этот парень на все руки мастер, – возьмет простушку за руку и уведет в свой замок, тоже весь белый. Белый Ламберт – принц пустоголовых девчонок. Он побеждает злодеев, помогает бедным, а главное, спасает от скуки мечтательных девиц, которых родители не выпускают за ограду.

Я не знаю, кто пек эти книжки по пять центов каждая. «Белый Ламберт и Черный Корсар», «Любовь Белого Ламберта», «Белый Ламберт в стране гиббелинов».

В этом была вся Мари. Я проклинал себя. Как может нравиться такая девушка? Шкаф в ее комнате завален книгами, которые годятся только для растопки камина. Думаете, она очень любила Вальтера Скотта? Ну, «Айвенго» еще туда-сюда. Она могла прочесть душещипательные места, где герой спасает героиню из горящего замка. Но на длинные описания тогдашних нравов ее уже не хватало.

Вот что я видел у нее на столе: «Судьба пирата, или Последний разбойник морей», «Гондериль-вампир, или Пляска смерти», «Бедная Джесси и хрустальный башмачок», «Страдалица Джейн». И конечно, всеми верховодил Белый Ламберт. Теперь-то выяснилось, что Мари со дня на день ждала его появления.

Еще одной страстью Мари было аккуратное ведение семейной книги «Бланшар-ливр». Это здоровенный том с золотым тиснением на обложке. Чего в нем только нет! Мари старается, чтобы каждый день там появлялась новая запись.