Увези нас, Пегас!

Еще через полчаса мы гоним вовсю на Атчисон. Утренний воздух растоплен нашими искрами и делается розовым. Блестящая тарелка солнца, играючись, катит за нами, срезая верхушки деревьев, обтесывая взгорки, заталкивая в будку оранжевые спицы.

Пошли сплошные подъемы да петли. Дорога здесь еще та. Был случай, когда кондуктора заднего вагона прибило взрывом паровозного бойлера. Это случилось на Дымной Петле, где большой товарняк изогнулся так, что локомотив встретился с хвостом поезда.

Хорошо, нет за нами состава. «Пегас» одолевал подъемы легко даже без «сахарка», хотя песочница наша полна до краев.

– Хетти, – сказал я, – может, тебе сойти?

– Зачем? – спрашивает она испуганно.

– Да просто так. Сойдешь в Атчисоне…

– Угля! – яростно кричит Моррис.

Ладно, бормочу про себя. Лезу в тендер. Неужели он не понимает, что Хетти не одолеть перевал? Может, понесет ее на руках? С нами столько детей, что руки у всех и так будут заняты. Представляю, как будет тяжело в горах. Моррис, должно быть, не знает. А я поскитался, знакомы мне эти прогулки по острым камням, по краешку над пропастью.

– Ничего, ребята, устроимся, – успокаивает Дэн.

С ходу проскакиваем Атчисон, чистенький городишко, пристроенный в уютной горной впадине. Впадина вся залита горячим оранжевым сиропом. Солнце заработало вовсю.

Только бы успеть до начала утреннего движения, только бы миновать Корону. А то возьмут в тиски тихоходные товарняки. Но так и случилось. За Атчисоном кончилось наше маленькое везение.

Миль через десять после станции догнали здоровенную «баржу» вагонов на тридцать. Она еле ползла, и деть ее было некуда, хоть сталкивай под откос.

– Ну, все, – сказал Моррис. – Засели.

Машинист товарного высунулся по пояс из будки и рассматривал нас в немом изумлении. Моррис погрозил ему кулаком.

– По-моему, это Грант. У него самый паршивый кофейник. Четыре-два-ноль.

Мы пристраиваемся в хвост товарняку, я перебираюсь с «Пегаса» на крышу вагона и отправляюсь в далекое путешествие к будке машиниста Гранта.

Они поджидают меня с большим интересом.

– Хелло, мистер Грант. Привет вам от Морриса.

– Знаю Морриса, – отвечает тот. – Вы что, спятили? Откуда вы свалились?

– Пропустите нас вперед, мистер Грант, – говорю я. – Мы идем на красных вожжах. Срочная секретная почта в Корону.

– Опять насчет отделения? Все вы там с ума посходили.

– Пропустите нас, мистер Грант. От этого зависит судьба всего штата.

Нажим на патриотические чувства его не тронул.

– Как же я вас пропущу?

– На первом разъезде.

– Тут нет ни одного разъезда до самого Чилокчо.

– Как нет? А на тридцать первой миле?

– Там сняли рельсы, меняют шпалы.

– Какая же у вас скорость?

– Да миль пятнадцать, парень.

– Значит, в Чилокчо вы будете…

– Часа через полтора.

Я просто похолодел. Значит, еще час потери. И это при том, что «Страшила» уже, наверное, катит к форту.

– А если мы вас подтолкнем?

– Да толкайте. Больше двадцати миль не выжмем. Да и куда вам толкать с таким красавчиком? Вся пудра слетит.

С чем можно сравнить эту адскую пытку? Как будто тебя медленно поджаривают на сковороде. Плетемся за «баржей», поджимаем ее, как можем, а сами оглядываемся назад. Шея уже болит. Неприятный зуд в позвоночнике, А ну как покажется из-за поворота «Страшила»? Тогда конец. Самый настоящий конец. Деться некуда. Слева гора, справа гора, мы тащимся посередине.

– Ничего, – говорит Моррис. – Пока они сгоняют за рельсами, пока то да се…

Дэн уже в курсе дела, он сразу осаживает Морриса.

– Им нечего гонять за рельсами, старина. Это уж поверь. Я знаю. Рельсы при них.

– Как так? – спрашиваю я.

– Думаешь, вы первые сбежали на паровозе? Видел я такие гонки. Кто удирает, снимает рельсы, кто гонится, запасается ими заранее.

– Не догадаются! – говорит Моррис.

Догадаются, не догадаются, разве можно на это рассчитывать? Что-то надо придумывать.

– Будем палить мост, – говорит Дэн.

Моррис задумывается. Мосты здесь все деревянные, можно поджечь любой. Но, вижу, Моррису это не по душе. В нем еще дремлет собрат всех рельсовиков. Конечно, сжигать мосты нехорошо. Но что делать? Мы уже разобрали путь и тем объявили войну железной дороге.

Через тендер к нам пробираются дядюшка Париж, Кардинал и молодой башмачник Е-Е. Они вежливо заглядывают в будку, на лицах волнение. Дядюшка Париж говорит, вернее, почти кричит:

– Я так понимаю, Майк, плохи наши дела?

Моррис морщится. Ему не нравится, что негры лезут в будку, да еще не к нему обращаются.

– Почему плохи? – говорю я. – Просто кое-что изменилось. Придется идти в Альбертвилл пешком.

– Так-так… – Дядюшка Париж ласково смотрит на Хетти. – Как бы наша миленькая мисс не запачкалась, уж больно у вас здорово, мистер Моррис. Я говорю, все такое черное, что хочется потрогать.

– Ну и потрогай, – говорит Моррис.

– А может, миленькая мисс пойдет к нам? Я бы рассказал ей сказку.

– Не до сказок теперь, – отвечает Моррис. – А Хетти как хочет. Здесь ее силой не держат.

Но Хетти остается с нами. Моррис обернулся и посмотрел на нее с неожиданной нежностью.

Эх, сказка, сказка…