Увязнуть в паутине (ЛП)

— Понятно. А под конец обязательно нужно будет станцевать голяком у костра, надев деревянную маску.

Рудский замолчал, явно оскорбленный замечанием прокурора. Шацкий заметил это и извинился.

— В чем-то я вас понимаю, поначалу я и сам был весьма скептичен, — попытался подбодрить его Рудский. — Мне казалось, что каким-то образом пациент высылает свои эмоции, впечатывая их в программу поведения заместителей. Но многократно в ходе расстановок выходят наверх семейные тайны, о которых пациент не имел понятия.

— Например?

— Например, сам Берт Хеллингер, создатель этой методики, как-то занимался расстановкой страдающего аутизмом тридцатипятилетнего шведа. Мужчина упорно разглядывал собственные ладони, что, как правило, означает…

— Убийство.

— Откуда вы знаете?

— Леди Макбет.

— Именно. Постоянный, уставленный в землю взгляд означает могилу, кого-то умершего, а рассматривание собственных ладоней или жест, означающий умывание рук — убийство. Такие жесты появляются у аутистов и заикающихся. Оба заболевания имеют много общих черт, и одной из них является факт, что во время расстановок весьма часто оказывается, что причиной заболевания становится убийство. Но вернемся к шведу. Из интервью с семьей Хеллингер знал, что у бабки пациента был роман с моряком, и что тот же самый моряк ее и убил. В связи с этим, Хелингер ввел в расстановку бабку и деда. И заместитель деда начал точно таким же образом глядеть на свои ладони. Какой из этого делаем вывод?

— Это он был убийцей, а не моряк.

— Именно. Всплыло нечто такое, о чем никто из семейства не имел понятия. Сам дед уже много лет не жил. Но совершенное им преступление, чудовищная, неискупленная вина, стали причиной аутизма у внука.

У Шацкого начала болеть голова. Придется купить какую-нибудь книжку, чтобы все это понять. И нужно будет найти эксперта, чтобы высказал мнение относительно кассеты.

— Понятно, — сказал он, потирая виски, — но тот был экстремальный случай. А о чем идет речь здесь? — спросил он, указывая на экран телевизора.

— Уход из семьи воспринимается в системе как тяжкое преступление, — объяснял Рудский. — Хенрик чувствовал себя по этой причине ужасно виноватым. Он чувствовал свою вину, потому что не попрощался с родителями. А если имеется чувство вины, то нет траура. Чувство вины сильно объединяет нас с покойным, и по этой причине мы не позволяем ему уйти. Вам известны стадии траура?

Какое-то время Шацкий рылся в памяти.

— Неверие, отчаяние, упорядочивание, приспособление?

Психотерапевт поглядел на него с изумлением.

— Действительно. Но в действительности многие останавливаются на второй стадии или фазе — на отчаянии, которое никто не понимает, и которое перерождается в одиночество. И этот вот незавершенный траур остается в семье, вызывая то, что каждое последующее поколение связано со смертью. Поглядите, что происходит. Хенрик желает идти за своими родителями, но они того не хотят. Их место в мире мертвых, а его — в мире живых. Давайте продолжим просмотр.

Рудский (обращаясь к Теляку):- Я понимаю, что вы хотите стоять здесь, но это не подходящее для вас место. Вернитесь, пожалуйста, на средину зала.

Теляк возвращается.

Каим: — Какое облегчение…

Теляк: — А теперь попрошу повернуться.

Каим и Ярчик поворачиваются.

Ярчик: — Уже намного лучше. Я рада, что вижу своего сына.

Каим: — Я тоже.

Рудский (Теляку): — А пан?

Теляк: — Я рад, что они глядят на меня, что они со мной. Только я хотел бы идти к ним.

Рудский: — Это невозможно. Мы сделаем по-другому.

Рудский подходит к Каиму с Ярчик, подводит их к Теляку и устанавливает несколько с боку, у того за спиной.

Каим: — Вот теперь замечательно. Я вижу сына, но ему не мешаю. Я не стою у него на пути.

Ярчик: — Я чувствую тепло на сердце. Мне хотелось бы его прижать к себе. Сказать, что я его люблю, и что желаю ему всего самого наилучшего.

Рудский: — Это через минутку. (обращается к Теляку): — А пану тоже лучше?

Теляк: — Лучше, только мне все время чего-то не хватает.

Рудский: — Решения, только это мы сделаем чуть попозже.