Увидеть Хозяина

Новая линия, на которую мы сели, была заметно тихоходнее прежней, и поезда были меньше размером, и туннели – меньше диаметром, и кабели за их прозрачными стенками вились в основном черные и белые, а в характерной космопортовской желто-зеленой гамме стали мелькать и архаичные серо-голубые тона. Выяснилось, что мы в Сотых горизонтах, ниже самой древней поверхности первоначального Космопорта, который был основан много столетий назад первым властителем из династии Пантократоров, и эти конструкции вокруг нас – очень-очень древние, а метро, на котором мы едем – это одна из пяти Первых Линий, тех самых, создатели которых поклялись Третьему Пантократору, что линии проработают бесперебойно две тысячи лет, и что здесь живут либо очень-очень богатые люди, либо очень-очень крутая и прогрессивная молодежь, и что мы едем в Галанет-клуб «Стойкий Коннект», где Фродо вчера вечером назначил на сегодня несколько встреч, и что в этом клубе обычно собирается множество людей из самых экзотических сетевых сообществ, вроде тех, в которых состоял и сам Фродо.

Я сложил в уме два и два и сказал:

– Ты все это знаешь из книг? Ты же никогда не бывал в Космопорте.

– Отчасти из книг, – кивнул Фродо, – но в основном – из Галанета. Я очень много читаю, видишь ли. Ну, это я уже говорил.

Клуб «Стойкий Коннект» представлялся мне каким-то гибридом тех ночных клубов, в которых мы несколько раз играли с группой «20 000 миља под морем», и машинно-терминального зала компьютерного центра Института экономики, с его белыми стенами, множеством мониторов и ярким освещением. Действительность, как это обычно бывает, оказалась хитрее. Вход в клуб был расположен прямо под станцией метро и выглядел весьма стильно: было такое ощущение, будто по наклонному пандусу (он не был наклонным: иллюзию угла создавала его причудливо волнистая зеркальная, но на ощупь совсем не гладкая поверхность) входишь внутрь какого-то сложного прибора. Мы заплатили за вход по четыре марки с носа; за эти деньги в одном из бесчисленных полутемных извилистых коридоров нам полагался «отсек» – маленькая, тускло освещенная каморка с мощным компьютерным терминалом и столиком для напитков, на котором, стараниями миниатюрной, азиатского вида официантки в строгом черном комбинезоне с неожиданно игривым вырезом вокруг пупка, сразу же появилось входившее в стоимость входного билета пиво. Была в клубе и музыка – довольно громкая, но не надоедливая, что-то инструментальное с любопытными переливами тембров и острой ритмической пульсацией, но без каких-либо барабанных или вообще ударных звуков. Музыка доносилась, казалось, отовсюду, и я был немало удивлен тем, что в каждом из отсеков она была разная. Выяснилось, что вечером здесь бывают и концерты, и что есть здесь и большой зал, где они проходят, но сейчас, во-первых, еще не время, а во-вторых – мы не за этим, собственно, сюда пришли. Фродо небрежно простучал по клавиатуре нашего терминала, входя в сеть, и тут же вытащил из кармана куртки и разложил возле клавиатуры свой блокнот. Я искал взглядом кабелей, но их не было: как видно, подключать блокнот к другим машинам можно было и не только через кабель.

Присев в очень комфортное кресло рядом с Фродо, следя за его действиями и пытаясь понять логику того, что вслед за его действиями происходило на мониторе, я пробормотал:

– Как интересно. Прошло две тысячи лет, а техника почти такого же вида, и клавиатуры, и мониторы…

– Не может быть, – пробормотал Фродо, быстро набирая какие-то фразы, которые мелкой вязью уплывали за левый край крохотного белого окошка под большим серым полем, в котором быстро сменялись, уползая кверху, разноцветные текстовые абзацы. Сколько я к ним ни приглядывался, понять почти ничего не мог: это был, конечно, линк, но перенасыщенный каким-то то ли сленгом, то ли кодовыми словами. – Не может быть, эс-эн в ваше время еще не было.

– Чего не было?

Вместо ответа Фродо провел озарившейся мертвенно-зеленым светом рукой сквозь монитор, который оказался чем-то вроде голографического изображения.

– А клавиатура… – Он пожал плечами. – Ну да, наверное… В ваше время мясо ножом резали?

– Резали.

– И сейчас режут. И пять тысяч лет назад тоже резали.

Что он этим хотел сказать, я не понял: Фродо резко развернулся в кресле, отодвинулся, нажал на что-то в стене, и откуда-то из-под пола, или из самого пола, с противным шипением выросло – как будто вздулось, вспучилось и окостенело – еще одно кресло.

– Сейчас придет первый гость, – сказал он мне полушепотом. – Твоя задача – проверить его хрустальным шаром и следить за разговором. Если что пойдет не так – сделай так, чтобы он забыл про то, что говорил с нами, и ушел по своим делам, хорошо?

– Ладно, – пробормотал я, несколько озадаченный: самый быстрый корабль эскадры опять повелительно взял меня на буксир.

Несколько секунд мы смотрели на ту часть коридора, которая была видна из нашего отсека. Прошла официантка – не наша, другая, чернокожая, но тоже с вырезом вокруг пупка.

– Фродо, а почему Хозяин один? – вдруг, сам не знаю почему, спросил я.