Увидеть Хозяина

Перелет продлился немногим больше трех суток. Он был не менее утомителен, чем перелеты от Тартара до Компа и от Компа до Хелауатауа, но более продолжителен, так что я успел за эти три дня искренне возненавидеть обшарпанные помещения ракеты R2 и почти радовался перспективе снова оказаться в узких, неуютных и неприветливых коридорах Станции Толиман.

Как частный корабль, следовавший на Станцию не по расписанию, мы смогли причалить только в самой нижней зоне ее тридцатикилометрового волчка, там, где к основанию диска был пристыкован один из двух древних имперских дредноутов, служивших вместилищем обширного экипажа-семьи Станции Толиман. Впрочем, это было удобно: где-то здесь, в нижней зоне, находился и накопитель для ожидающих своего полета транзитных пассажиров, наглухо отделенный от зон пересадки – как по соображениям карантинной безопасности, так и, скорее всего, по каким-то иным соображениям, интересоваться которыми у мрачного, немногословного, увешанного оружием и закутанного в тяжелые глухие одежды персонала Станции как-то даже не очень хотелось. Именно там, в этой зоне, ждали нас Робин Худ и сын самурая.

Лестер и Святослав в это время еще спали: стыковка произошла ранним утром по абсолютному времени. Так что свидетелем переговоров шкипера Реостата с диспетчерской поначалу был только я. Мне не спалось, и в пять по абсолютному я присоединился к Кригеру на вахте, чтобы отвлечься от мрачных мыслей, навеянных не менее мрачными снами, в которых всю ночь фигурировал Хозяин – то такой, каким его описал Клови-учитель, то есть с рогами и в красном плаще, то какой-то мутный и расплывчатый, но все равно угрожающий и страшный (пожалуй, я даже не смог бы объяснить, чем именно он был страшен).

– Есть захват, – буднично говорил Реостат, небрежно шевеля левой рукой, закованной в управляющий кораблем такт-сенсор, а правой быстро отключая группу за группой какие-то режимы на консоли управления. – Есть стягивание. Есть стыковка. Спасибо, диспетчерская. Разрешение на выход?

– Добро пожаловать на борт Станции Толиман, – гнусаво и равнодушно откликнулась диспетчерская в динамиках. – Разрешения на выход нет, борт R2.

– То есть как это нет? – прищурился Реостат.

– Разрешения на выход не дает вышестоящий старейшина, – пояснила диспетчерская. – Ждите обновлений.

Реостат глянул на меня – лохматый после ночи на вахте, осунувшийся, злой и ехидный.

– Папочка, кажется, не разрешил детишкам пускать Рыжего Реостата, – не очень понятно объяснил он мне крайне веселым тоном, который, судя по всему, ничего хорошего диспетчерской Станции Толиман не предвещал. – А вот мы сейчас на уровень выше…

Он решительно простучал правой рукой по коммуникационной панели, вызывая более высокое толимановское начальство.

– Главный старшина смены диспетчерской Станции Толиман, – солидно отозвались в динамиках, и на стенной панели перед консолью появилось плоское черно-белое изображение молодого бородатого мужчины в темном бурнусе, капюшон которого был надвинут на лоб, почти не позволяя разглядеть глаза.

– Шкипер Кригер, частная транспортная химракета, борт R2, – весело сказал Реостат. – Нам дана стыковка, узел 934, стыковка совершена. Ожидаю двух транзитных пассажиров, записанных на мой борт. Диспетчерская не дает разрешения на выход.

– Борт R2, все верно, – ломким баском откликнулся главный старшина смены диспетчерской. – Вышестоящими старейшинами до особого разрешения отказано как в выходе экипажа вашего судна на борт станции, так и в посадке указанных пассажиров. Ожидайте обновлений решения.

– Ах вот как, – протянул Реостат и снова постучал пальцем по панели, выбирая следующий уровень в списке контактов Станции Толиман.

– Дежурный старейшина транзитно-пересадочной службы Станции Толиман, – услышали мы после некоторого ожидания, и на стенной панели снова возникло изображение, на этот раз объемное и цветное: полный бородач средних лет в бурнусе ярко-синего цвета, с тоненькой желтой каемкой по краю низко надвинутого на лицо капюшона.

Совершенно с той же интонацией, что и минутой раньше, Реостат весело отбарабанил:

– Шкипер Кригер, частная транспортная химракета, борт R2. Нам дана стыковка, узел 934, стыковка совершена. Ожидаю двух транзитных пассажиров, записанных на мой борт. Диспетчерская не дает разрешения на выход.

Голос дежурного старейшины транзитно-пересадочной службы был посолиднее, поглубже и потверже, чем у его юного подчиненного, но ответил Реостату он ровно то же самое:

– Борт R2, отказ подтверждаю. Вышестоящими старейшинами до особого разрешения отказано как в выходе экипажа вашего судна на борт станции, так и в посадке указанных пассажиров. Ожидайте обновлений решения.

– Имею я право узнать причины? – поинтересовался Реостат.

Дежурный старейшина смутился и затянул что-то вроде "мнэ-э-э-у-ау…". Реостат на секунду прижал сенсор на панели, заглушая свой микрофон, и подмигнул мне:

– Они обязаны объяснять причины!