Увидеть лицо - 2 (СИ)

Она раздвинула занавесь, осмотрелась и ее взгляд остановился на молодом человеке, одиноко сидевшем за столиком на двоих, потягивавшем из красивого бокала темное вино и задумчиво смотревшем вдаль, покачивая головой в такт музыке. Подошла к столику, поставила на него бокал и села, забросив ногу на ногу. Отпила глоток шампанского, посмотрела на деревянный резной потолок и негромко произнесла:

— Ну и идиот же ты!

— А что такое? — удивился Лешка и поставил свой бокал. — Что не так?

— Это сон, — Алина взглянула в искрящиеся досадой светлые глаза. — Хочешь поймать меня сном, как сачком бабочку? Думаешь, я сочту его реальным?

— А это и есть реальность, — Лешка заглянул в бокал, потом облизнул губы. — И в этой реальности подают неплохое вино. Мне нравятся крымские марки. Хотя, я бы предпочел отведать что-нибудь более древнее и изысканное. Жаль, что ваш ресторанчик слишком мелкомасштабен, хоть и весьма мил. Я бы с удовольствием отведал славного хиосского, критского или косского, или, на худой конец, хотя бы дешевого ретийского. В принципе, это можно устроить. Желаешь?

Алина с усмешкой покачала головой.

— Не вижу смысла. У этих вин будет вкус, который представляешь ты, и славное хиосское на вкус окажется мадерой, мускателем или вовсе славянкой!

— Я разбираюсь в винах! — сердито сказал Лешка, подхватывая бокал со стола. — Чего тебе, собственно, от меня надо?!

— Где остальные?

— Забудь про них. Они в своих мирах и им до тебя больше нет никакого дела. Так что наслаждайся своим миром…

— Это не мир, это сон, — Алина выпустила в лицо Лешке клуб дыма, и тот сморщился, но стерпел. — И эта мечта сильно устарела.

— Да? — казалось, тот искренне огорчился. — Ну, не беда, я могу все переделать… Я в этом деле большой специалист… Впрочем, чем плоха эта? Достаток, собственный ресторан, любящий муж… Ты хотела Виталия, так вот он — целиком твой!

— Это не Виталий!

— Как это не Виталий?! — в голосе Лешки прозвучали возмущение и обида. — Посмотри — его лицо, его тело… Я даже специально не стал возвращать ему одну руку, чтоб ты не особо придиралась!

— Нас всех очень хорошо научили, как мало значения имеет лицо, — Алина не сводила с него тяжелого, ненавидящего взгляда. — Где он? Где остальные?

— Откуда мне знать? — он развел руками. — Слушай, будь умницей, а?! Не зли меня. Я специально для тебя создал такую чудную реальность, я старался… Так что отправляйся к подружке и мужу и не мешай мне пить вино. Иначе я могу поселить тебя совсем в другую реальность!

— Это не реальность, а сон! — Алина воткнула сигарету в его спокойно лежащую ладонь. Раздалось шипение, от кожи потянулся дымок, противно запахло горелым мясом. На лице Лешки не дрогнул ни один мускул. Он поставил бокал и укоризненно сказал:

— Ну что за манеры! Слушай, прелестное дитя, а ты случайно не потомок какого-нибудь симпатичного гестаповца, а?

— Где остальные?! — зло повторила она, глядя на его руку. Лешка щелчком сбил окурок на пол, послюнявил палец и потер место ожога, оставив совершенно чистую неповрежденную кожу. Усмехнулся.

— Я все равно их найду!

— Это вряд ли, — Лешка налил себе новый бокал. Приглашающе качнул бутылкой в ее сторону, пожал плечами и поставил бутылку. Потом поднял бокал и сделал деликатный глоток. — Видишь ли, солнышко, здесь распоряжаюсь только я и только я решаю, кто и где просыпается! Только я решаю, что правильно, а что нет!

Он поднял указательный палец левой руки, поднес к нему бокал и отпустил его, и бокал, слегка наклонившись, начал медленно вращаться в воздухе. От кончика пальца ножку бокала отделяли несколько сантиметров абсолютно пустого пространства. Вино драгоценно переливалось под приглушенным светом ламп, почти касаясь хрустального края. Зрелище было необычайно красивым, волшебным, и Алина невольно восхитилась, глядя на этот удивительный танец. Потом сжала губы и встала.

— Ты можешь решать, где мне проснуться, но не тебе решать, когда! И учти, что это и мой сон тоже!

Она посмотрела на кружащийся бокал и чуть прикрыла глаза. Это был сон. Всего лишь сон. Но она ничего не могла поделать в этом сне. И все же…

Ощущение было далеким, практически забытым, но все-таки оно было — крошечная его частичка. Так человек, в детстве занимавшийся игрой на фортепиано и с тех пор за него не садившийся, перебирает пальцами клавиши и вдруг правильно проигрывает первые несколько нот давней мелодии.

Алина снова посмотрела на бокал, и тот вдруг пьяно покачнулся и упал. По столешнице растеклась винная лужа, темная, как венозная кровь, и Лешка торопливо взмахнул рукой, вытряхивая из рукава липкий винный ручеек.

— Зачем ты это сделала?! — обиженно спросил он. Потом нахмурился и непонимающе взглянул на медленно перекатывающийся по столу пустой бокал. Алина закрыла глаза, вызвала в себе привычное ощущение падения и…

* * *