Увидеть Мензоберранзан и умереть

— Мне по душе твоя решимость. Но знай, сопровождать вас я не смогу. Мне донесли, что орки стали по ту сторону реки, разбив свой стан возле брода. Я должен быть на рубеже, но с тобой я отправлю надежную охрану, что головой будут отвечат за вас обоих.

— Хорошо, но сейчас я отправляюсь с вами.

Сэр Риган молча кивнул, встал и направился к дверям, что выходили из кухни во двор. Чуть погодя, они выехали из замка и сэр Риган направился в противоположную сторону от тропы на которой погиб отец Фарф.

Он не оглядывался и не осматривался, а уверенно ехал по одной ему знакомой дороге, и хотя Ника не видела никакой тропы, беззаботно следовала за ним. Рыцарь ехал впереди на своем коне, Ника позади семенила на муле. Уже час они ехали молча, когда сэр Риган остановился и оглядевшись, вполголоса произнес, что-то вроде:

— Да, раздери тебя оркова бабка до третьего колена.

Ника насторожилась, глядя на озадаченно озиравшегося сэра Ригана. «Нет! Только не это!» — в отчаянии взмолилась она, когда через четверть часа они во второй раз проехали мимо лесного овражка с росшими, вокруг него, молодыми сосенками.

— Не думаю, что колдун настолько силен, что мог закрыть все тропы своим мороком. Попробуем проехать по другому пути, — махнул он в ту сторону, куда им предстояло проехать, развернув туда же своего коня.

— Не устала? — спросил сэр Риган через какое-то время, обернувшись к Нике, и когда она покачала головой, сказал: — Замечай. Видишь эти березы? — для верности показав пальцем на три, росшие из одного корня, березы. — От них мы и начнем свой путь.

Начался снег. Легкие снежинки ложились на темный плащ сэра Ригана, подбитый мехом и на коричневый, из грубой шерсти, монашеский плащ Ники. Вместе с тихо падающим снегом на лес опустилась тишина. Белая пелена укутала землю и небо, слив их воедино. Ника завороженно смотрела на помахивающий хвост, идущего впереди коня. Темнеющие стволы деревьев расступились и они выехали к трем сросшимся березам.

Сэр Риган рассмеялся и соскочив с коня пошагал к ним. Наверное убедиться в том, что это не морок, не обман. С одной из веток, качнув ее, каркнув взлетела ворона, а Ника, смотря на серое низкое небо сеющее снегом, подумала, что все их усилия бесполезны и бессмысленны.

— Ошибки быть не может — это те самые три березы, — заявил, подошедший к ней сэр Риган, хлопнув руками в кожаных перчатках.

— Впрочем, я знаю еще две тропы, выводящих на дорогу, но по ним путь в два раза длиннее, — он глянул на Нику. — Или ты уже потеряла интерес ко всему этому? А, сестра Ника? Может вернемся в замок? Ты выглядишь усталой.

Ника кивнула.

— Надо возвращаться. И так ясно, что все подходы к дороге закрыты.

Сэр Риган вскочил на коня и развернул его в сторону замка. Некоторое время они ехали молча, потом сэр Риган поравнялся с Никой, приноравливая шаг своего скакуна к семенящему шагу мула.

— Огорчилась? Ничего, что-нибудь придумаем. Вседержитель для того и дал человеку голову, чтобы он иногда мог пользоваться ею.

— Конечно. Я думаю, что…

— Разве я сказал, что Вседержитель дал голову и женщине тоже? — перебил ее сэр Риган. — Тем более, что когда женщина начинает размышлять из этого, как правило ничего стоящего не выходит. Для принятия подобных решений существуют мужчины.

— Зачем же вы тогда обратились за помощью ко мне? — потянув хлодный сырой воздух покрасневшим носом, спросила Ника. Не хотела она заводить эту извечную женскую тему, но сэр Риган первый начал.

— Ты же монахиня, — удивился рыцарь. — Твой сан обязывает тебя, как никто, разбираться в подобных вещах и спасать души прибегших за помощью к Вседержителю.

Ника про себя позабавилась подобной логикой, что женщина не человек, а монахиня, даже, не женщина, но развивать эту тему тоже не стала. К чему? Сэра Ригана, похоже, не переубедишь. Да и зачем?

Ника смотрела на первый снег, облепивший темные ветви деревьев и стайку снегирей, вспорхнувших с высокой сосны и осыпав с нее снежную пелену. Сэр Риган, ехавший с ней бок о бок, продолжал говорить, тоном не терпящим возражений. Ника прислушалась.

— Женщина должна думать о благе мужчины и детях, которых родит от него. Для того бог и создал ее, а не впутываться в то, что ее не касается.

— Вы говорите мне это, как женщине или как монашке? — все-таки не удержавшись, ядовито поинтересовалась она. Его тон просто бесил ее.

— Я говорю это к тому, чтобы ты твердо уяснила себе, что ничего, слышишь, ничего не должна предпринимать без моего согласия. И я не потерплю подобных отговорок, которыми ты пыталась отделаться от меня сегодня у крыльца. Я должен знать тоже, что знаешь ты.

Ника смотрела на него во все глаза. Похоже, он был серьезен, как никогда.

— А, что будет, если я ослушаюсь вас? — ехидно спросила она. — Вы будете приводить меня к послушанию, как своих солдат — кулаком в лицо?