Увидеть Мензоберранзан и умереть

Запылали костры. Гоблины проворно вскарабкались на стены, ловко цепляясь за едва заметные выступы и трещины, зависая и устраиваясь на них в самых невообразимых позах. Некоторые просто висели на одной руке, уцепившись за какую-нибудь расселину или едва выступающий камень, держа в другой свое оружие. Удивляясь цепкости и силе их рук, Ника с тоской подумала, что Вождь, конечно же, не видел проблемы в том, чтобы запрыгнуть с двигавшегося черепашьей скоростью диска на уступ. Гоблины застыли на своих местах в напряженном ожидании. Прислушавшись, Ника в какой-то момент уловила едва различимый шорох, как если бы кто-то, не переставая, тер по камню жесткой щеткой. Звук приближался к ним все ближе и ближе. И сразу же из трех ходов, шедших параллельно туннелей, на освещенное пространство пещеры хлынул сплошной, движущийся, копошащийся, наползающий друг на друга, темный поток. Эта глянцевая масса определенно держалась кровавого следа, поглощая его, и этой крови для нее было ничтожно мало. И все же те потоки эт'гами, что шли по боковым туннелям, теперь сливались с основной массой не столько из-за слабого запаха свежей крови, сколько из-за ярко горящих костров, чей огонь не давал им отделяться, чтобы двигаться своим путем.

Диск тронулся и поплыл вперед, щедро кропя свой путь кровью животного, чью тушу Дорган рубил на части так, чтобы она обильно текла из ран. Ника, волнуясь, смотрела на медленно приближающийся уступ, а потом глянула на догоняющий их глянцевый, шуршащий поток. Ее опасения сбывались — диск двигался слишком медленно, но, похоже, Доргана это не волновало. Когда до выступа было уже рукой подать, Ника подобралась и, стараясь унять волнение, сосредоточилась на том, чтобы не упустить нужный для прыжка момент. Не удержавшись, она все же взглянула на неумолимо нагоняющий их поток эт'гами, прикинув, сможет ли диск оторваться от них, лишившись ее веса, или этого окажется недостаточно для того, чтобы набрать нужную скорость. Теперь она даже смогла разглядеть наступающих эт'гами.

Они были похожи на мокриц и многоножек одновременно. Только эту мерзость, что атаковала их сейчас, отличали размеры, темный цвет и жвала, которые и издавали угрожающее потрескивание, напоминавшее шуршащий звук. Ах да, уступ! Ника быстро взглянула на Доргана. Он был полностью поглощен тем, что старался извлечь из туши, как можно больше крови. Гоблины скакали по отвесным стенам, закидывая движущийся поток камнями, горящими факелами, сбивая со стен тех гадов, что пытались заползти на нее. Некоторые гоблины с визгом и воплями ужаса, срывались вниз, в копошащуюся массу эт'гами, которая мгновенно поглощала их. Ой, уступ! Они как раз пролетали под ним, и Ника, торопливо подпрыгнув, неловко уцепилась за нависавший над нею камень. Но пальцы лишь скользнули по нему, и она медленно, но неотвратимо начала съезжать вниз, в движущийся под нею поток эт'гами, в панике скребя по камням ногтями, пытаясь хоть за что-нибудь уцепится и тщетно тормозя носками башмаков свое неотвратимое падение.

— Ника! Нет!… Подожди… не надо! — закричал Дорган, выронив кровоточащий кусок туши, из враз ослабевших рук. Диск тут же взмыл вверх, и заметно увеличив скорость, оторвался от нагнавших его было эт'гами, завернув за уступ и лишив эльфа ужасного зрелища.

Широко раскрытыми глазами он смотрел перед собой, твердя как заклинание одно: «нет, нет, нет», понимая, что, даже вернувшись на такой скорости к уступу, он уже ничего не сможет изменить, слишком быстро все произошло. Его сознание отказывалось принять очевидное, и невозможно было вынести последующую за этим боль. Пока что шок словно заморозил все его чувства. Сердце застыло. Лишь сознание билось, напоминая о том, что Ники уже нет. Помертвевшими губами, он все шептал свое «нет». Как-то разом все потеряло для него значение. Потухшим, остановившимся взглядом он смотрел на катящийся за диском темный вал, поглотивший Нику, и не видел его. Он умер вместе со смертной. Жизнь уже не имела никакого смысла. Целые столетия ему предстоит нести непомерную тяжесть вины, изнывая от тоски и боли, сознавая, что он виноват в гибели девочки. Живое, горячее сердечко! Его обретенная было душа. Лучше уж вслед за ней, бросится к прожорливым эт'гами. Но он еще успеет это сделать. Хотя, даже их души не смогут воссоединиться навсегда. Ее душа бессмертна — его нет, потому что сам он бессмертен.

Усилием воли Дорган подавил отчаяние и горе, стряхнув с себя оцепенение, сознанием того, что сперва должно завершить начатое. Он успеет. Раз он втянул бедняжку во все это, так хоть пусть ее смерть будет не напрасной. Да, он завершит дело, а после… О, Аэлла, даруй мне смерть воина! — взмолился он. Диск летел с нужной скоростью и Дорган только успевал разбрасывать в алчущую массу эт'гами куски уже обескровленного мяса и тем только еще больше разжигая аппетит этой хищной мерзости. Позади показался край Цветущей долины, и Дорган принялся кидать оставшиеся от туши внутренности, заманивая тупо движущуюся массу на ее середину.