Увидеть Мензоберранзан и умереть

Искушение было слишком велико, что бы дожидаться особого приглашения, ведь Эдфин сказал, что «она найдет здесь все, что потребуется», а сейчас ей требуется горячая вода. И Ника стянула с себя одежды с их паучьей роскошью, вытащила стилет из волос, освободив косу, расплела ее и взбежала по трем ступенькам, ведшим в чан, к воде. Она оказалась именно такой, какой требовало ее уставшее, пропотевшее тело. Вдыхая, тонкий приятный аромат трав, Ника, опустила в нее голову, чувствуя как свободно распустились в воде волосы. Вдоволь отмокнув, она растерла кожу толстой шерстяной мочалкой и принялась за голову. Нужно было «простирать» эту гриву волос. Взяв из кадушки, стоящей возле чана, пучки каких-то мылящихся листьев и подумывая о том, что неплохо бы было, в конце концов, укоротить волосы, Ника перекинула их на грудь и вскочила на ноги. Их белоснежный цвет, сменился тускло мышиным. Выскочив из лохани, она на бегу подхватила мягкую белую холстину, пахнущую травами, которая может быть и укутывала дворфа с головы до ног, ей же доходила лишь до колен. Осторожно заглянув в комнату и найдя ее пустой, Ника подскочила к зеркалу и зажмурившись развернула на себе холстину. Она живо вспомнила слова Доргана о том, что ее тело, точнее тело Фиселлы, начнет изменяться, принимая неизвестные метаморфозы. «Только бы не хвост… только бы не хвост…» — бормотала, мучаясь неизвестностью Ника, не решаясь открыть глаза и посмотреть. Все-таки она привыкла уже к этому телу как к своему, как ни как они столько вместе пережили. Медленно, затаив дыхание она разлепила глаза и вздохнула с облегчением: ни третьей руки, или ноги, или грудей в два ряда оно не имело. Сказалось лишь вынужденное сидение на сухих корешках — оно словно, истончилось: талия стала уже, бедра и ноги стройнее, плечи хрупче. Теперь понятно, как она умудрилась втиснуться в ту расщелину из которой кидалась в шиззаку камнями. Уже смелее, Ника развернулась к зеркалу спиной: точеные бедра, гибкий, плавный изгиб поясницы, на округлой аккуратной попке не было даже намека на хвост. Она глубоко вздохнула, тяжкие сомнения оставили ее и жить стало легче. Снова повернувшись к зеркалу лицом, она собрала тяжелую массу своих волос, перекинув через плечо на грудь, открывая трогательную шейку, и скрутив их толстым жгутом дернула. А волосы? А бог с ними, ей никто не мешает, вообще сбрить их с головы. Жаль, что этого не увидит Фиселла. А может и увидит. Ее, словно отпустило и она из озорства, послала своему отражению, воздушный поцелуй Мэрилин Монро, подражая ее знаменитому снимку: прикрыв глаза, выпятив и округлив губы. Потом со вздохом откинула волну волос обратно за спину, открывая грудь. «А все-таки интересно, есть у них, что-то подобное силикону» — подумала Ника, потыкав в каждую из них пальцем. «Зачем им силикон, когда есть магия? Прикоснулся волшебной палочкой к груди, и она увеличилась до желательного размера. Дотронулся до другой, она тоже пополнела. Тут самое главное угадать с размерами, что бы обе вышли одинаковыми, а то одна больше, другая меньше…» — Ника тихо рассмеялась и отвернулась от зеркала, опасливо покосившись на дверь: кажется у дворфов они не запираются вовсе. Так и есть — дверь не имела ни засова, ни щеколды.

Когда она нагнулась, что бы подобрать холстину, чьи-то горячие руки прошлись по ее талии и животу. Едва не лишившись сознания от страха, Ника отчаянно рванулась вперед, но руки держали ее крепко, сзади прижалось чье-то напряженное тело. Ей в спину отдавалось биение чужого сердца.

— Не бойся… это я… — торопливо прошептал, обдавая ее щеку горячим дыханием, Дорган.

Его ладони легли на ее грудь, стиснув до боли. Он развернул ее к себе, вырвав из ее рук холстину и не сводя с нее горящих глаз, быстро разделся. Это действительно был Дорган, но как он попал в комнату понять было выше Никиных сил, да и эльф не дал ей опомниться. Два прекрасных совершенный тела, тесно прильнув один к другому, переплелись и соединились.

«Когда дрожа, слились во мраке двое,

душа у них легка, а плоть сладка. Незримо обступили их века»

(Ковальджи К.)

Когда первый порыв стих, и оба без сил лежали рядом, Ника сонно спросила:

— Как ты появился в комнате. Я не видела, что бы ты заходил.

— Зеркало, — засмеялся Дорган, потянувшись. — У Хиллора я увидел зеркало и решил навести его на тебя. Ты как раз выходила из купальни… Я уже не мог ни оторваться от тебя, ни поддерживать беседу с почтенным магом. Думаю, он начал удивляться уже с начала нашего разговора тому, что меня будто приклеили к зеркалу, а когда я начал отвечать невпопад, заподозрил неладное. Он подошел ко мне, увидел на что я смотрю и…

— Что! — подскочила Ника, стряхивая сон. — Он тоже видел меня?!

— О, — засмеялся Дорган привлекая к себе ее, залившуюся жаркой краской стыда, — Он стар и его давно не волнуют женские прелести. Зато проявив сочувствие к моим страданиям, он перебросил меня через портал двух зеркал, к тебе.