Увидеть море

Отец постоянно читал нам лекции, о том, что брат должен стоять за брата и не обижать друг друга, разбавляя их увесистыми зуботычинами, но это мало помогало. Конечно, мы моментально бросали распри и объединялись против внешней угрозы, выступая единым братским фронтом, но вот со второй частью наставлений получалось хуже и друг друга мы также не щадили. Львиная доля родительских карательных санкций, однако, обрушивалась на Димину голову.

- Потому, что ты старше! — мотивировали родители.

Я тогда ещё не слышал крылатое выражение «Бог создал людей разными, а мистер Кольт уровнял их шансы», но уже широко применял в бою подручный инвентарь в виде ножей, вилок, молотков и других инструментов с целью нивелировать физическое превосходство противника. Брат не оставался в долгу, и порой всё это выливалось в действительно кровавые бойни с порезами, ссадинами и разбитыми головами. Ничто не могло остановить наш дух противоборства. Иногда нескончаемая конфронтация могла застигнуть нас в самом неподобающем для этого месте, как, например, на школьной линейке или за семейным столом, но трудности — это лишь стимул для поиска оригинальных решений. Мы отточили искусство драться незаметно и неслышно, как нинзя.

Вот и сейчас два подростка 11 и 13 лет сидели в автобусе с несколько натянутыми улыбками на лицах, в то время как их средней чистоты ногти впивались в кожу друг друга. Каждый пытался причинить максимум страданий другому, в то же время, как настоящий индеец, не выказывая слабости перед лицом причиняемой ему боли. Со временем мы выработали полный иммунитет к щипкам и кручениям и отвергли данный способ ведения боевых действий как не эффективный, но сейчас старый добрый метод ещё практиковался.

От этого увлекательного занятия нас оторвала резкая смена вида из окна. Натужно подвывая, ПАЗик накренился градусов на 30 и, выкашляв огромное сизое облако дыма, начал взбираться по горному серпантину. Дорога была настолько узкой, что каждый раз, встречаясь с встречным транспортом, мы теснились нашей стороной к пропасти, и у меня создавалось полное впечатление, что мы висим над ней, рискуя в любой момент сорваться. Мы с братом слегка позеленели и с тревогой посматривали на беззаботно горланивших тренеров. Умирать очень не хотелось, но кроме нас, похоже, никто насчет таких мелочей не волновался. Проклиная Тырнауз и все его высокогорнодобывающие производства, я старался не глядеть в окно и лишь гадал, сразу ли мы погибнем, или будем долго страдать, наблюдая, как наши переломанные конечности обгладывают жирные грифы.

Тем не менее, через пару часов таких мрачных размышлений мы благополучно въехали на стоянку перед огромным обшарпанномым «дворцом спорта», где уже солидно поблескивали хромом и новой краской «Икарусы» команд из более представительных городов Союза.

Вся наша борцовская бригада направилась на взвешивание, где уже царило оживление. Моя категория уже отвзвешивалась, вокруг весов собрались будущие соперники брата. Глядя на их мощные шеи, мы с Димой, забыв про ссоры, обменивались пессимистичными шутками по поводу грядущего выступления. В его категории дела обстояли неважно: помимо чемпиона страны прошлого года — грузина из Сочи, к ним умудрился набиться и серебряный призёр пошлого года, боровшийся тогда на две категории выше. Вся команда титулованного ингуша долго ругалась и скандалила, пытаясь заставить судью, не замечать небольшого перевеса.

Психологический перелом наступил, когда бугристый от мыщц, перевесок, игнорируя присутствие в зале женщин, в отчаянии сорвал плавки и, мотая членом, опять полез на весы. Банда сопровождающих завопила ещё громче, и ингуш был зачислен. Если брат уже понял, что удача была сегодня не на его стороне, и был настроен философски, то меня терзали демоны неизвестности. Я побаивался, что соперники в моем весе ещё более ужасны, и мой проигрыш в этот раз будет особенно душераздирающ.

- Евлоев, город Грозный — Зайцев, город Нальчик, — пролязгал их колонок мегафонный голос председателя жюри.

- Паша, порви его! — тренер выдохнул мне в лицо облако ненависти и перегара, и под хрипение бравурного спортивного марша из динамиков под потолком я на ватных ногах направился на ковёр.

Навстречу двигался уже знакомый по моему первому выступлению на соревнованиях чеченский борец, которому я в прошлый раз проиграл позорным туше за двенадцать секунд. Меня охватила смертельная скука и желание, чтобы всё закончилось побыстрее. Я нервно зевнул и ринулся вперёд.

Схватка была отчаянной. Собравшись, я неуклюже провёл бросок, именуемый в борцовском обиходе «кочергой», и чуть было не перевёл расслабившегося было Евлоева на «туше», но андреналин и ужас проиграть заведомо более слабому сопернику придал ему сил, он отчаянно вырвался, и мы продолжили, как говорят герои вестернов, «танцевать смертельный танец».