Увидимся в августе

Сторож рассказал нечто удивительное: время от времени приезжал совершенно неизвестный ему мужчина и буквально заваливал могилу матери Анны Магдалены Бах великолепными цветами, каких на этом бедняцком кладбище никогда не видали. Цветов было столько и были они такими пышными, что сторож не мог заставить себя выкинуть их, пока в них сохранялась хоть толика природной красоты. Незнакомца он описал как хорошо сохранившегося мужчину лет шестидесяти, с белоснежными волосами, сенаторскими усами и тростью, которую тот превращал в зонт, если его, задумчиво стоявшего над могилой, застигал дождь. Сторож никогда не задавал ему вопросов, никому не рассказывал про потрясающие цветы и потрясающие чаевые, а Анне Магдалене ни разу не заикнулся о нем, поскольку был уверен, что господин с волшебным зонтом — ее родственник.

Она проглотила свою тревогу и тоже оставила сторожу хорошие чаевые, мрачно гадая, а не открылась ли ей только что разгадка частых поездок матери на остров под предлогом какого-то бизнеса, про который никто ничего точно не знал — может, его и вовсе не было.

Анна Магдалена Бах вышла с кладбища другим человеком. Ее так колотило, что шоферу пришлось помочь ей сесть в машину. Только теперь она начинала понимать, зачем ее мать каталась на остров трижды или четырежды в год и почему так твердо заявила о своем желании быть здесь похороненной, когда узнала, что умирает от скверной болезни в неродных краях. Только теперь начинала понимать, почему в последние шесть лет жизни мать рвалась на остров с такой же страстью, как она сама теперь. Она подозревала, что мотивы у них были одинаковые, и эта аналогия ее поразила. Ей открылась не печальная, а, скорее, бодрящая истина: чудо ее жизни состоит в том, что она продолжает жизнь своей покойной матери.

На Анну Магдалену столько всего навалилось, что она пошла бесцельно бродить по бедным кварталам и неизвестно как оказалась перед шатром странствующего мага, который мог сыграть на саксофоне любую популярную мелодию, если кто-нибудь из публики вспоминал ее в этот момент про себя. Таким трюком Анна Магдалена не соблазнилась, зато решила в шутку спросить, где сейчас мужчина всей ее жизни, и маг ответил четко и неточно разом:

— Не так близко, как тебе хочется, и не так далеко, как тебе кажется.

В отель она вернулась в растрепанном виде и растрепанных чувствах. Открытая терраса ломилась от молодежи, играл молодежный же оркестр, танцевали до упаду, с открытым сердцем, и Анне Магдалене вдруг захотелось разделить радость этого счастливого поколения. Свободных мест не было, но официант узнал ее и быстро приволок ей столик.

Оркестр сменился; новый, более амбициозный, заиграл «Лунный свет» Дебюсси в аранжировке болеро, и красавица-мулатка с любовью это болеро спела. Анна Магдалена растрогалась и заказала джин со льдом и содовой, единственное спиртное, которое позволяла себе в свои пятьдесят.

Ничто не нарушало настроения вечера, кроме пары за соседним столиком: он был молодой и привлекательный, а она, вероятно, старше, но ослепительная и горделивая. Они явно переживали глухую ссору — обменивались ожесточенными упреками, которые тонули в грохоте музыки и не долетали до адресата. В перерывах между композициями они не сговариваясь замолкали, чтобы соседи их не услышали, и с новой силой продолжали ругаться под следующую песню. Эпизод, слишком банальный в этом ничейном мире, не казался Анне Магдалене даже забавным. Но вдруг она насторожилась: женщина с театральной торжественностью вдребезги разбила бокал о стол; ни на кого не глядя, высокомерная и прекрасная, прошла прямиком через танцплощадку — жизнерадостные пары едва успевали увертываться — и скрылась в дверях. Анна Магдалена поняла, что ссоре конец, но тактично отвернулась от мужчины, невозмутимо сидевшего на своем месте.

Амбициозный оркестр успел передохнуть, пока во второй раз играл молодежный, вернулся и завел овеянного ностальгией «Сибонея». Анна Магдалена отдалась на волю музыки и джина. Когда болеро смолкло, она вдруг столкнулась взглядом с покинутым кавалером за соседним столиком. Она не отвела глаз. Он ответил легким кивком, и у нее возникло чувство, будто она заново переживает эпизод далекой юности. Ей стало страшно, как в первый раз, отчего она даже удивилась, но тлеющий джин придал смелости, чтобы довести дело до конца. Он ее опередил.

— Он просто сволочь, — сказал он.

Она не поняла:

— Кто — он?

— Тот, кто бросил вас тут одну.

У нее защемило сердце при мысли, что он видит ее насквозь, и она сказала, насмешливо и прямо:

— Судя по тому, что я сейчас видела, это тебя оставили с носом.

Он сообразил, что Анна Магдалена видела, как ушла его спутница. «У нас всегда так, — сказал он, — но она отходчивая». И добавил: «А вот вам не годится сидеть одной». Она окутала его горьким взглядом:

— В моем возрасте женщины всегда одни.

— Значит, — сказал он каким-то новым голосом, — мне сегодня повезло.