Увлекательное приключение

Донья Алькира унаследовала все это от своего отца, который умер два года назад. Ее мать, герцогиня Каркастилло, была еще жива, но отличалась слабым здоровьем, поэтому предпочитала не покидать своих комнат, доступ куда был открыт лишь ее духовнику и немногим близким друзьям.

«Все это мое!» — с удовлетворением думала донья Алькира, медленно спускаясь по лестнице и держась рукой за перила из черного дерева, поддерживавшиеся столбиками из хрусталя и золота.

Она посмотрела на висевшие на стенах картины. Каждая из них стоила целое состояние. Почти машинально донья Алькира подняла руку и потрогала свое изумрудное ожерелье. Оно было частью фамильной коллекции драгоценностей, превосходивших по стоимости даже те, которыми владела королева.

У подножия лестницы донью Алькиру уже ждало какое-то странное существо, которое при ее появлении смешно и неуклюже подпрыгнуло от радости и с детской непосредственностью кинулось вверх по лестнице ей навстречу.

— Мы отправляемся на прием, Фриволо, — сказала донья Алькира, положив руку на густую шапку волос, украшавшую голову карлика.

Это было странное, нелепое и в то же время довольно трогательное в своем уродстве создание. Ростом он был не более трех футов, но голова его превосходила по размеру голову нормального человека. Тельце его было меньше, чем у ребенка, а короткие, толстые, искривленные руки и ноги производили просто отталкивающее впечатление.

Если что-то и могло еще сильнее подчеркнуть красоту доньи Алькиры и привлечь к ней еще большее внимание, так это был Фриволо, несчастный карлик, которого она повсюду возила за собой. Одетый в яркий атлас и бархат, он являл собой карикатуру на человеческое существо, самую страшную и уродливую карикатуру, которую только могла произвести на свет природа.

В свое время герцог Каркастилло нашел Фриволо в цирке и спас его от акробата, который жестоко обращался с бедным уродцем и пытался заставить его ходить по проволоке, что было совершенно невозможно, так как непропорционально сложенный карлик никак не мог удержать равновесия. Акробат чуть не убил беднягу, пытаясь научить его этому искусству.

Герцог выкупил карлика за небольшую сумму и привез его к себе домой, сам еще не представляя, что будет с ним делать, и чувствуя, что поторопился со своим решением. Герцог был добрым человеком, нетерпимо относящимся к любому проявлению жестокости, поэтому в тот момент ему показалось, что единственным способом спасти несчастного карлика от смерти было забрать его с собой.

Но дома герцог обнаружил, что оказался в весьма затруднительном положении. При виде карлика слуги с криками ужаса разбегались, убежденные, что у того дурной глаз. Герцогиня умоляла мужа спрятать уродца куда-нибудь подальше.

— Но что же мне теперь делать с этим беднягой? — беспомощно спрашивал герцог.

Донья Алькира нашла ответ на этот вопрос. Она не испытывала отвращения или страха при виде Фриволо. Что-то в его уродстве находило отклик в ее собственной извращенной натуре. Она ясно представила себе, какую произведет сенсацию, если сделает Фриволо чем-то вроде своего пажа и станет повсюду появляться в его сопровождении.

«Красавица и чудовище!» Она уже отчетливо слышала, как окружающие произносят эту фразу, видела со стороны яркий контраст между своей изысканной, утонченной красотой и вопиющим уродством этого несчастного существа.

Карлик платил ей собачьей преданностью, которую она принимала как должное, точно так же, как и поклонение всех окружавших ее мужчин.

И сейчас, когда он поцеловал ее руку своими толстыми губами и уставился на нее поросячьими глазками, она подарила ему гораздо более ласковую улыбку, нежели те, которых обычно удостаивались ее прочие пылкие обожатели.

— Прием? Мы отправляемся на прием? — взволнованно прокричал Фриволо своим пронзительным голосом.

— Да, на прием, — ответила донья Алькира. — Его устраивает дон Карлос. Тебе ведь нравится дон Карлос, не так ли, Фриволо?

— Нет, нет, Фриволо не любит дона Карлоса, — твердо заявил карлик. — Дон Карлос хитрый, жадный, слишком многого хочет.

Донья Алькира рассмеялась. Это описание как нельзя лучше подходило дону Карлосу. Ее не переставало забавлять, что карлик оказывался неизменно прав в своей оценке характера любого из ее знакомых. Он обладал редкой проницательностью, которая помогала ему легко срывать внешние покровы любезности и доброжелательности и обнажать то, что скрывалось под ними.

Донье Алькире было известно, что дон Карлос не раз пытался войти в доверие к карлику, дарил ему деньги и сладости, рассчитывая, что тот поможет ему добиться благосклонности своей хозяйки. Но Фриволо нельзя было ни подкупить, ни обмануть.