Увлекательный мир парусов

В инструкции по проведению гонок не было указаний обойти буй правым или левым бортом. В условиях этой гонки было значительно удобнее пройти по подветренной стороне буя, то есть справа от него, чем обойти знак подветренным бортом и заворачивать рискованным поворотом через корму. Английские гоночные правила того времени предусматривали, что в случае отсутствия специальных инструкций буй в гонках следует всегда обходить с правого борта. «Ливония», рискуя потерей мачт в штормовом ветре, последовала этому правилу. Однако, чтобы проделать этот трудный поворот, пришлось сделать крюк и затратить дополнительное время. «Колумбия» же обошла буй слева, то есть с более удобной стороны. Капитан «Колумбии» Нельсон Комсток, тот самый, который был лейтенантом на шхуне «Америка» в гонке в Каусе, хорошо знал нью-йоркские правила и считал, что вправе обойти знак как угодно. Идя по курсу с самого старта медленнее «Ливонии», он воспользовался представившимся случаем и протиснулся между буем и кормой «Ливонии», опередив англичанина. Обойдя буй, Комсток продолжал лидировать вплоть до самого финиша. Эшбери подал протест, считая действия защитника кубка неправильными.

Произошло типичное недоразумение, вызванное отсутствием единых международных гоночных правил. Прояви гоночная комиссия благоразумие, она признала бы гонку недействительной и назначила новое состязание. Это было бы самое правильное и беспристрастное решение. Однако перевесило чувство клубного патриотизма, и протест был отклонен. Эшбери отказался признать это решение, на что имел полное право.

В то время не было высшей инстанции парусного спорта, куда его протест мог быть направлен для беспристрастного рассмотрения и окончательного разрешения. Вопрос, таким образом, остался открытым. Между тем на следующий день состоялась третья гонка, в которой победила «Ливония». Условия, в которых «Ливония» одержала победу в тот день, оказались столь необычными, что стоит их описать.

Неожиданная победа «Колумбии» и штормовой день плохо повлияли на ее экипаж. Предполагая, что протест будет рассматриваться всю ночь, капитан Комсток, не ожидавший старта на следующий день, устроил пирушку, после которой он сам и некоторые члены постоянного экипажа шхуны не могли уже твердо стоять на ногах. Однако поутру был объявлен старт, а поскольку ни одна из остальных трех яхт, выделенных для защиты кубка, не была в тот день готова к гонке, правление клуба решило, что стартовать придется «Колумбии».

Можно себе представить, какой поднялся переполох. Пьяного капитана заменил его брат Эндрю Комсток. Срочно набирались матросы с других яхт. Были приглашены также яхтсмены-любители: издатель морской газеты Б. Ф. Осбон, актер Лестер Уоллак и один из братьев Стирс, Генри. Уже на старте «Колумбия» уступила три минуты «Ливонии». Имея при шквалистом ветре слишком много парусов на мачтах, «Колумбия» попала под его порыв, прижавший яхту к воде. Экипаж, опасаясь, что «Колумбия» вот-вот ляжет бортом, приготовился выпрыгнуть за борт, однако яхта выпрямилась. Следующий порыв ветра сорвал грот-топсель, затем был вырван штаг, на котором поднимали большой балун. «Ливония» тем временем достигла плавучего маяка Санди-Хук, опередив «Колумбию» на целую милю. В довершение всего на обратном пути на «Колумбии» испортилось рулевое устройство и пришлось установить аварийный румпель. Победила «Ливония», опередив «Колумбию» на 19 минут и 33 секунды.

В следующих двух гонках кубок защищала шхуна «Сафо» и в обеих легко победила. Однако Эшбери требовал проведения двух следующих гонок, как было предусмотрено соглашением. Нью-Йоркский же клуб считал, что нет никакой надобности вести дальнейшую борьбу, поскольку победа в четырех гонках из пяти так или иначе решает вопрос. Тогда Эшбери, письменно предупредив об этом противную сторону, вышел еще дважды на старт в одиночестве. В свой актив он зачислил при этом опротестованную им вторую гонку, третью гонку, в которой он фактически победил, а также шестую и седьмую гонку, в которых защитник кубка не стартовал. Требование передать ему кубок было отклонено, однако дело приняло скандальный оборот, так как Эшбери обвинил Нью-йоркский яхт-клуб в «нечестном и неспортивном» проведении гонок.

Перед возвращением в Европу Эшбери учредил в США три ценных приза для победителей гонок. Когда в Нью-Йорке стало известно, какую оценку клубу дал Эшбери, вернувшись в Англию, эти призы были ему возвращены. Эшбери, однако, не сдался и решил подробно описать, как обстояло в действительности дело.

Брошюра Эшбери наделала много шуму в мире парусного спорта и, по крайней мере в Англии, подорвала на многие годы доверие к нью-йоркским яхтсменам. В письме к Королевскому яхт-клубу Гарвича Нью-йоркский яхт-клуб заявил официальный протест против предъявленных ему обвинений.