Узаконенная жестокость: Правда о средневековой войне

Когда я только завершил работу над книгой, то прочитал очерк Джорджа Оруэлла. В своих воспоминаниях о Гражданской войне в Испании в 1930-х годах он с присущими ему блеском и проницательностью описывает события конфликта, изобилующие фактами зверств и жестокости. Его заметки послужили эпиграфом к книге, они превосходно резюмируют мои выводы.

Шон Макглинн,

Октябрь 2007

I Жестокость

Введение

12 февраля 2002 года Карла дель Понте, прокурор Международного трибунала ООН по бывшей Югославии, обвинила Слободана Милошевича, бывшего лидера Сербии, в «средневековой жестокости», проявленной в кровавой драме, которая охватила республики бывшей Югославии в 1990-х гг. По мере того как все мы в течение почти целого десятилетия смотрели тревожные телевизионные репортажи об этой войне (а заодно еще стали свидетелями геноцида в Руанде), я был поражен тем, насколько же все-таки мало с течением времени изменилась сама война. У меня часто вызывало сомнение распространенное мнение о том, что в начальные века истории современной Европы произошла революция в военном деле. Охотнее я бы принял мысль, что поворотным пунктом в ведении военных действий стала промышленная революция конца XX столетия. И все же в бывшей Югославии мы стали свидетелями таких эпизодов, которые гораздо лучше подошли бы для страниц средневековых хроник. Например, при осаде Сараево сербы использовали обезьян для доставки боеприпасов и продовольствия войскам, засевшим в холмистой местности вокруг города. С этих высот осаждающие обстреливали ракетами преимущественно мирное население. Сельская местность подвергалась настоящему разорению. На всем своем кровавом пути солдаты жгли, убивали, грабили и насиловали; на местах стертых с лица земли деревень клубился черный дым, толпы беженцев целыми семьями покидали родные места после жестоких этнических чисток. Нередкими были случаи массовой резни. Например, в Сребренице зверскому уничтожению подверглись тысячи мусульманских мальчиков и мужчин.^[1]

Проводимые параллели просто поразительны: кажется, что за истекшие столетия война сама по себе совершенно не изменилась. Большинство средневековых хроник и летописей создавалось монахами и другими священнослужителями. Естественно, преследуя собственные интересы, они преувеличивали и без того прискорбное состояние дел, не так ли? Служители Бога молились о мире в упорядоченных королевствах, а война и анархия представляли собой Божий суд и наказание для грешников, отклонившихся от праведного пути. Если выразиться более цинично, война в их глазах была дорогим предприятием: в войска требовалось не только поставлять людей, но и снабжать их деньгами и продовольствием, обеспечивать транспортом (лошадьми, повозками и прочим). Церкви и монастыри всегда служили заманчивой целью для мародеров. Но что могли священники, уединившиеся, замкнувшиеся от остального мира в своих обителях, знать о нелегком военном ремесле? (На самом деле немало, как мы вскоре увидим.) Свое время, по мнению некоторых ученых, они проводили в религиозных песнопениях, охваченные горем и стенаниями; корпели над манускриптами, украшенными изумительными миниатюрами, тексты которых писались скромными, зачастую истеричными людьми, клириками, склонными к преувеличениям.