Узаконенная жестокость

Все это, должно быть, возмущало Филиппа, который, будучи мастером осад, усердно и терпеливо руководил осадой Акры. Источники подтверждают, что Филипп по прибытии в Акру сразу сел на лошадь и поскакал осматривать город и его укрепления, чтобы решить, с какой стороны лучше штурмовать, и выяснить, где наиболее слабые места в обороне. Филипп лично руководил строительством осадно-штурмовых башен, метательных машин (одну из которых нарекли «Злым Соседом»), засыпанием рвов и рытьем подкопов при подготовке к штурму. Один из штурмов, предпринятых французами, едва не привел к взятию города, и мусульманам пришлось очень туго; однако наибольший урон врагу нанесла тогда именно бомбардировка. Мусульманские, французские и английские источники в один голос уверяют, что осадные машины действовали очень эффективно; гарнизон вынужден был яростно оборонять бреши и проломы под бесконечным градом стрел и камней. Стены трескались и крошились, что еще сильнее усугубляло тяжелое положение обороняющихся. Французские подкопы тоже играли не последнюю роль, облегчая будущий штурм, который (из-за отсутствия занемогшего Ричарда) все же не достиг успеха.

В конце концов, гарнизон, испугавшись, что будет весь истреблен при удачном приступе, который наверняка последует за еще одной сокрушительной бомбардировкой, капитулировал. Продолжатель хроник Уильяма Тирского, одного из ведущих историков того времени, подвел лаконичный итог операции: «Осадные машины французского короля проломили городские стены настолько, что стало возможным прорваться внутрь и вступить в рукопашный бой, в то время как слава и подвиги английского короля внушали мусульманам такой ужас, что они совершенно упали духом, поняв, что пришел конец». Успех в Акре стал, таким образом, результатом совместных усилий, причем Филипп внес серьезный и впечатляющий вклад в победу. Когда во время осады пришла весть о подходе армии Саладина, Ричард ускакал воевать с мусульманами, а Филипп продолжал бомбардировку города. Филиппу не суждено было затмить великолепного Ричарда, но его роль как удачливого предводителя крестоносцев должна была возвысить его в глазах современников. То, что этого не произошло, во многом обусловлено, как указывалось выше, отношением к рыцарскому поведению и чести.