Узбекистан. Полная история

Тяжелое экономическое положение осложнялось террором, который развязали большевики против населения после раскрытия осенью 1918 года подпольной Туркестанской военной организации, готовившей восстание против Советской власти. Левые эсеры были недовольны внутренней политикой большевиков, а также тем, что большевики пытались всячески устранить их из органов власти – необходимость в поддержке левых эсеров отпала, и они стали ненужными. Местные большевики тоже имели повод для недовольства – их теснили кадры, присланные из Москвы. Итогом всех этих противоречий стало создание организации, известной под названием «Совет пяти», в которую вошли большевик Василий Агапов, комиссар железнодорожных мастерских, два бывших полковника царской армии, ответственный работник Александр Тишковский и военный комиссар Туркестанской республики Константин Осипов, которого заговорщики планировали использовать для достижения успеха, а затем устранить, но вышло с точностью до наоборот – после начала восстания Осипов полностью взял руководство им на себя.

Используя свое служебное положение, Осипов смог поднять на восстание около двух тысяч человек, к которым впоследствии, по его расчетам, должны были присоединиться сочувствующие из числа левых эсеров и местных большевиков, недовольных засильем московских эмиссаров Ленина.

Командиры Ташкентской крепости. Расстреляны в 1919 году как агенты К. Осипова

По приказу Осипова были расстреляны председатель ЦИК ТАСР Туркреспублики Всеволод Вотинцев, председатель Ташкентского Совета Николай Шумилов, его заместитель Вульф Финкельштейн, председатель Туркестанской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем Донат Фоменко и еще десять деятелей большевистского правительства. По сути, руководство Туркестанской республики было обезглавлено. Осипов провозгласил себя военным диктатором и приготовился править Туркестанским краем, но комендант Ташкентской крепости левый эсер Иван Белов, сохранивший верность советскому правительству Туркестана, начал обстреливать из пушек штаб восстания, а другой левый эсер, Георгий Колузаев, возглавил отряд рабочих железнодорожных мастерских, выступивший против повстанцев. После двухдневных уличных боев стало ясно, что восстание провалилось. Осипов захватил золотой запас Туркестана и с группой сторонников начал отступать на север по направлению к Чимкенту. За Осиповым организовали погоню, но ему удалось уйти от преследования. Золотой запас также не удалось захватить. Известно, что некоторое время Осипов служил советником у ферганского курбаши Мадамин-бека, а его дальнейшая судьба неизвестна.

Повстанческое движение в Средней Азии

В советский период борцов за независимость своей родины, боровшихся против большевиков, называли «басмачами», что переводится как «разбойники», «налетчики». Это оскорбительное прозвище не использовалось самими борцами за свободу, которые называли себя «моджахедами» (в дословном переводе – «совершающими духовное усилие»), а войну против сторонников советской власти считали джихадом, священной войной против неверных. Нельзя ставить знак равенства между политикой царских властей и большевиков. Царские чиновники не вмешивались во внутренний уклад мусульманских общин и не мешали мусульманам исповедовать свою веру. Большевики же перевернули вверх тормашками всю жизнь и, что самое ужасное, повсюду насаждали воинствующий атеизм, поэтому борьба с ними была истинным джихадом.

Советские историки пытались представить «басмачество» как происки буржуазии и духовенства, но основную массу моджахедов составляли дехкане, чайрикеры и ремесленники, то есть те, о чьем счастье на словах так усердно заботились большевики. Впрочем, советские историки нашли этому подходящее объяснение – якобы представители малоимущих слоев населения были обмануты беками и имамами. То, что счет «обманутых» шел на десятки тысяч, а сопротивление моджахедов длилось до 1942 года, историками замалчивалось. Официально басмаческие отряды были небольшими, и считалось, что с ними удалось покончить к 1932 году. Но даже если взять за конечную дату 1932 год, то все равно получается, что движение сопротивления существовало полтора десятка лет в условиях тоталитарной советской системы, жестко подавлявшей любое неповиновение.

Иногда правду о повстанцах можно было встретить и в советских документах. Так, например, в мае 1920 года Михаил Фрунзе в одном из своих приказов писал: «Басмачи не просто разбойники; если бы это было так, то, понятно, с ними давно было бы покончено». А председатель Совета народных комиссаров ТАСР Кайгисыз Атабаев в речи, произнесенной на одном из заседаний, признал, что «в Фергане имело место… самобытное народное восстание». Привычка называть вещи своими именами стоила Атабаеву жизни – в 1938 году он был приговорен к высшей мере наказания по обвинению в контрреволюционной националистической деятельности.

Переговоры с басмачами. 1921