Узбекские повести

Нигора краем уха прислушивалась к уоже занимается с детьми, иногда и сказку расскажет, и читает много, но не умеет тчителю и видела, с каким вниманием, раскрыв глаза, слушал Сиявуш сказку. Камал так, как учитель. Вон какую сказку рассказал! Наверное, придумал специально, чтобы убедить Сиявуша, что у него замечательное имя. А может, прочитал? Как в мире много всего такого, чего она не знает и даже не слышала. Вертишься с рассвета до заката по хозяйству, тут не до сказок. Дети же и не дадут почитать: мама то, мама это… Было бы свободное время, она бы читала, читала, читала… Когда-то она тоже ходила в кино, читала книги… Да еще какие книги… «Минувшие дни» она перечитывала три раза и каждый раз плакала над ними. Однажды мать даже шлепнула ее этой книгой по голове. Что это за глупая такая книга, если ты над ней каждый раз принимаешься реветь? Ах, какая была книга! До сих пор живы в памяти герои «Минувших дней»… А читанные в детстве «Тахир и Зухра», «Лейли и Меджнун»… Как она плакала о несчастной Зухре, которая, преодолев все трудности и пережив все страдания, не выдержала последнего испытания… Нигора до сих пор помнит эти стихи с заключенной в них великой мудростью о том, как надо любить и верить до конца. Зухра собрала и сложила в одну корзину останки изрубленного на куски Тахира и носила корзину на голове: если сорок дней она проносит корзину на голове — Тахир оживет. Тридцать девять дней бродила Зухра по горам и пустыням, тридцать девять дней не спускала корзину с головы, а на сороковой день, уставшая и измученная, вышла она к берегу реки, где какая-то старуха чистила песком чугунный котел. «Бабушка, что вы делаете? — сказала Зухра. — Разве от того, что вы будете тереть чугунный котел, он станет белее?» Ведьма в ответ прохрипела: «Если ты носишь изрубленного Тахира на голове и надеешься, что он оживет, почему же не побелеет мой котел?» Она права, подумала Зухра и поставила корзину на землю. И тогда из корзины раздался тяжелый вздох: «Ах, Зухра-хон, вы терпели тридцать девять дней, а на сороковой у вас не хватило терпения и веры!» Поняла Зухра, что обманула ее злая ведьма, и безутешно заплакала. Плакала в этом месте и Нигора, она и сейчас не может остаться равнодушной, перечитывая эти волнующие строки. Правда, теперь некогда читать, времени на сказки не хватает, дел полно; нужно и сготовить, и за скотиной присмотреть, и в поле; хорошо, что председательша хоть и насильно, а заставила отправить детей в детсад, от них от троих голова кругом…

Из дому медленно и важно вышел Султан в джинсах, руки он держал в карманах и этим обстоятельством был особенно доволен и горд.

— Теперь другое дело, — сказал Кудрат. — Теперь похоже, что ты действительно Султан. Брюки что надо. Не иначе фирменные?

— Нет, мои, — не согласился Султан. — Папа привез.

— Я думаю, папа тебя очень любит, а?

— Конечно, любит, — Султан согласно кивнул головой и прошелся по двору, не вынимая рук из карманов, чтобы все видели, какие это отличные брюки, какие на них карманы спереди и сзади, какие блестящие клепки. Но это было еще не все, чем решил удивить гостей Султан.

— А что у меня есть? — Султан вытащил из кармана два грецких ореха.

— Хвастун, — сказал Суван. — Подумаешь, два ореха!

Но на дядю Кудрата орехи произвели огромное впечатление, он удивился и сразу спросил:

— Слушай, давай, тебе один и мне один и будем друзьями, а?

— Берите, — щедро улыбнулся Султан и положил на большую ладонь дяди Кудрата орех поменьше.

— А мне? — неожиданно попросила Малика и тоже протянула руку. — Разве мне не дашь?

Но теперь у Султана остался только один орех, и это в корне меняло дело. Султан явно не хотел расставаться с орехом и в затруднении растерянно хлопал глазами.

— Не отдаст, — засмеялся Суван. — Такая жадина-говядина!

— Сам жадина, — задумчиво ответил брату Султан и быстро показал язык, затем повернулся к Малике и хитро прищурился:

— А разве у вас нет своих орехов?

Малика сделала грустное лицо и покачала головой:

— Нету, Султанчик.

Султану стало жалко красивую тетю, но отдавать орех он не торопился. Все-таки это был последний орех.

— А что у вас есть?

— Я могу на машине покатать!

Султан прикинул выгоды обмена, последний раз взглянул на орех, с сожалением вздохнул и протянул его красивой доброй тете. Беря орех, Малика со смехом схватила в охапку и самого мальчика и посадила к себе на колени. Султан сконфузился, но крепко обнял ее за шею.

— Ишь ты! Это еще что такое! Оставь апу, — засмеялась Нигора, любящими глазами следившая за своим младшеньким.

— Тут уж он сам решит, ведь он Султан, — улыбнулся Кудрат. — Никто не имеет права ему приказывать. Верно?