Узда для Троцкого. Красные вожди в годы Гражданской войны

Казалось бы, вечером на заседании съезда высказывание Т.В. Сапронова должны были припомнить оппозиционеры и именно они должны были бы делать доклад по военному вопросу. Однако доклад, как уже говорилось, сделал С.И. Аралов, весьма выигрышно, по карте, продемонстрировав расширение территории РСФСР «со времени летней кампании» 1918 года «в два с половиной раза»[1077]. Приписав все успехи на фронтах организации центром армий во главе со специалистами и списав бегство 11-й армии на её оторванность и слабость командного состава[1078], т.н. Пермскую катастрофу на стратегические успехи противника и тактическую слабость руководства 3-й армии[1079] и т.п., Аралов признал и отдельные неудачи высшего военного руководства РСФСР, оправдывая их независящими от Наркомата по военным делам причинами: проблемами с расквартированием частей Красной армии, дезорганизацией воинских перевозок, недостаточно энергичной политической работой[1080], нехваткой профессионалов в самых разных областях военного дела, доходящей на фронте до 60%[1081], а также поддержкой противников советской власти интервентами[1082], успехами стратегического планирования у белых и организацией ими «сильно дисциплинированных войск в большом количестве»[1083]. Последний фактор, судя по приведённым Араловым цифрам, был явно преувеличен. Так, на Восточном фронте группировке войск Красной армии в составе 104 тысяч «активно действующих штыков» противостоял якобы «в общей сложности на всей линии нашей армии на восьмитысячевёрстном направлении […] противник от 500 до 600 тысяч, причём не все резервы противника [были] взяты на учёт […]»[1084]. Если бы А.В. Колчак услышал откровение от С.И. Аралова, он бы, наверное, расхохотался: с такими войсками адмирал взял бы Москву, либо вздёрнув большевиков на виселицу, либо отправив их писать мемуары в эмиграции и готовить «красную весну». Вероятно, Аралов и сам был в курсе сильного искажения действительности, вследствие чего даже назначил сам себя «унтер-офицерской вдовой», уделив специальное внимание крайне неудачной постановке агентурной и войсковой разведки[1085]. Подобные признания были довольно рискованны, учитывая, что Аралов, помимо постов члена Реввоенсовета Республики и военного комиссара Полевого штаба РВСР, занимал и пост начальника Регистрационного управления Полевого штаба, основной функцией которого с января 1919 г. (после «потери» ведомством Л.Д. Троцкого военной контрразведки[1086]) как раз и стала военная разведка.