Узда для Троцкого. Красные вожди в годы Гражданской войны

(подпись) ЗОТОВ

ЦАОПИМ. Ф. 3 Оп. 1. Д. 148. Л. 19, 19 об.

Незаверенная машинописная копия.

Документ № 6 Доклад агитатора Политического отдела Штаба Восточного фронта П.Е. Пальгунова Московскому комитету РКП(б) и Моссовету о причинах падения Казани

Не ранее 8 августа 1918 г.[1409]

Доклад в МК РКП и МС РД[1410]

О причинах оставления гор. Казани и о том, как её отстаивали коммунисты[1411]

Причины, вызвавшие оставление гор. Казани и слабую сопротивляемость наших войск, мне как находящемуся при Штабе [Революционного] военного совета [Восточного фронта] были ясны, несмотря на то, что я только приехал в Казань. Во-первых, штаб остался от Муравьёва и выявил полнейшую беспечность и бессистемность в работе, ничего не предпринимая для конструирования и сплочённости воинских частей и активной обороны подступов к городу. Например, [на] возможность появления [противника] в Казани указывалось военной политразведкой за две недели и на возможность внутренней контрреволюции [также], но ничего по халатности не было сделано.

Нужно, например, минировать было Волгу ниже Камы, начать эвакуацию заблаговременно ввиду наличия золота и обратить серьёзное внимание на местные части и на правильное размещение партийных работников по частям. Это не было сделано. Конечно, т. Вацети[с]у[1412] нельзя это поставить в вину, потому что он только что приехал и, не имея опоры, ничего не мог сделать. Даже, как подтвердилось, все его приказы оставались на бумаге, и только т.н. технический персонал, как видно, находился на стороне белогвардейцев и почти весь сбежал во время боя с чехами, предварительно уплатив саботажникам за полтора месяца вперёд жалование, и видно было, что чехи имели в штабе и учреждениях своих агентов, которые всё доносили. Панике в частях [способствовал] ещё непрочный командный состав частей, который оставлял их и, за отсутствием руководства, солдаты не знали, что делать. Вообще никакого определённого командования не было, каждый работал отдельно. Усугубили положение отсутствие связи и разведка: служба эта и на всём фронте хромает. Например, ничем не вызывалась необходимость оставления города и устья, чехи подходили по воде и с ними с берега легко было управиться и не допустить до высадки. Плохо действовал и Казанский совет. В городе было 8–10 тыс. офицеров — засилье меньшевиков и правых эсеров. С ними надо было бороться более крепкими мерами, потому что чехи-белогвардейцы […] действительно зверски с нами поступают и ни с чем не считаются. Например, они затопили два парохода с мешочниками на Волге против ф[абри]ки Полера, битком набитые людьми. Во время набега мы же были беспечны. Например, ж[елезная] дорога настолько плохо охранялась, что чехи в тылу у нас её взорвали у Красной горки и на меня выпала задача их отогнать и починить путь, что и было с 6 на 7 августа сделано мной. С одной же организованной дружиной в 4 часа 7 августа [я] пошёл в бой к суконной слободке и рыбному рынку. Когда чехи уже вошли в город, [мы] держались всё время чуть не сутки, ведя с ними стычки. В 8 час. вечера я заметил, что, кроме моего района, стрельбы нигде нет и вокзал уже сгорел, а с рыбного рынка хорошо всё было видно. Убедился, что мы одни остаёмся, что и подтвердилось, когда [я] пришёл в [губернские] комитет партии, и Совет Казани, и воен[ный] комиссариат, и чрезвычайку. Все они покинули город в 6 час. вечера 7/VIII. Тогда я принял командование над всеми подходящими т[овари]щами, не бросая поста, и деятельно стал подготовляться к бою, портя всё, что не мог забрать на случай отхода. Испорчено до 60 пулемётов, винтовок, сожжены документы и вывезена касса, а 20 пулемётов поставили на пролетке извозчичьей и, разъезжая по городу, расстреливали белогвардейцев, проникающих в мой район, а они это пытались много раз сделать, чтобы узнать наши силы.