Узда для Троцкого. Красные вожди в годы Гражданской войны

Воспоминания Г.А. Соломона о панике в РКП(б) после ранения В.И. Ленина (1918) и теракта в Московском комитете (1919), о деятельности Г.Е. Зиновьева, Л.Д. Троцкого и И.В. Сталина на обороне красного Петрограда содержат ценные сведения о взглядах представителей второго и третьего эшелонов большевистской верхушки на слова и дела вождей. Да и весьма лестная, за исключением традиционных для партийных «литераторов» беспочвенных сомнений в интеллекте генсека-«практика», оценка И.В. Сталина, в отличие от других вождей, даёт основания для серьёзных размышлений.

Доклады иностранных дипломатов, и прежде всего посла Германии в России Вильгельма фон Мирбаха, содержат сведения не только о дипломатических отношениях Москвы и Берлина после заключения Брестского мира, но и о группировках внутри Советской России и правящей партии большевиков, в частности о сильно пошатнувшемся ленинском авторитете весной 1918 г. и об активном поиске Германией силы, которую следовало бы профинансировать на случай падения большевиков[275].

Корпус источников масштабен и достаточно репрезентативен для написания на новом историографическом этапе масштабного исследования о ленинской «партии нового типа», взаимоотношениях вождей, основных направлениях деятельности партийно-государственного руководства.

Раздел II Свердлов, Троцкий и создание Реввоенсовета Республики

Глава 1 «По существу характер жалобы». Троцкий, Вацетис и Реввоенсовет Восточного фронта [276]

Российские социал-демократы прекрасно знали историю Великой Французской революции (и остальных революций) и понимали: в периоды политической дестабилизации обладание армией означает обладание властью, в конце революций к власти приходят Вильгельмы Оранские, Оливеры Кромвели и Наполеоны Бонапарты. Поэтому вождь мировой революции В.И. Ленин, у которого конспирология была неотъемлемой частью мышления[277], организовывал назначения на высшие политические посты в военном ведомстве лично преданных людей, не имевших никакого отношения к армии (Н.И. Подвойский), не великих политиков или находившихся под судом по обвинению в измене (члены утверждённого 2-м Всероссийским съездом Советов Комитета по делам военным и морским В.А. Антонов-Овсеенко, П.Е. Дыбенко и Н.В. Крыленко). Обратим внимание на тот факт, что в октябре 1917 г. Ленин организовал утверждение вместо единоличного военного руководителя целый Комитет из трёх человек, а когда оформившаяся на его основе коллегия Наркомата по военным делам РСФСР (Наркомвоена) выявила свою полнейшую недееспособность — Высший военный совет из трёх членов [см. Документальное приложение, № 1], один из которых профессиональный военный и брат Управляющего делами СНК РСФСР В.Д. Бонч-Бруевича (генерал М.Д. Бонч-Бруевич), второй — преданный, но недалёкий старый большевик (К.И. Шутко), даже не понявший, какими соображениями руководствовался вождь при создании Высшего военного совета и назначении самого Шутко его членом [см. Документальное приложение, № 2], третий — левый эсер П.П. Прошьян, выведенный из Совета при первом же удобном случае для устранения возможного контроля второй правящей (до июля 1918 г.) партии — левых социалистов революционеров (ПЛСР) — над военным строительством. Представляется, что постановка во главе армии коллегиальных органов и назначение на руководящие должности в военном ведомстве людей из второго, а то и третьего эшелона большевистской верхушки было направлено на противодействие установлению военной диктатуры даже под угрозой серьёзного ослабления армии.

С первых же дней революции всячески вмешивался в дела военного ведомства и предлагал назначить самого себя высшим военным руководителем Л.Д. Троцкий. Весной 1918 г. В.И. Ленину, в условиях необходимости скорейшего создания массовой регулярной армии, пришлось, скрепя сердце, уступить настойчивым требованиям Л.Д. Троцкого и его сторонников в петроградской части ЦК (прежде всего А.А. Иоффе, в котором уже можно было угадать выдающегося советского дипломата) и назначить Троцкого главой военного ведомства.