Узда для Троцкого. Красные вожди в годы Гражданской войны

Документ представляет собой автограф Зиновьева чёрными чернилами на бланке председателя Совета комиссаров Петроградской трудовой коммуны. В совокупности с содержанием другого выявленного нами уникального документа — черновика двух протоколов заседаний Бюро ЦК РКП(б) (первое состоялось не позднее 2 сентября, второе не ранее 5 сентября) — сведения зиновьевской записки позволяют по-новому взглянуть на ключевые проблемы советской политической истории ленинского периода: развитие большевистской партии и её высшего руководства на начальном этапе Гражданской войны и противостояние авторитарного и представительского начал в государственном строительстве РСФСР. Документы содержат ценные сведения об эволюции большевистского ЦК как высшего партийного органа и его узких «рабочих» коллегий в сентябре 1918 — марте 1919 гг., о фактической узурпации узкой группой лидеров прав Съезда партии как верховного органа и нарушении ими Устава как основного организационного документа; о взаимодействии трёх основных политических институтов РСФСР (ЦК РКП, ВЦИК Советов и Совнаркома), о властной рокировке сентября 1918 г., и прежде всего об организации работы ленинского правительства.

Записка появилась максимум днём 31 августа: если бы она была написана вечером, то на заседании Бюро ЦК РКП(б) рассмотрели бы не предложения «питерцев»[411], а нечто вроде предложения «питерцев и Дзержинского», который приехал в Петроград расследовать убийство председателя Петроградской ЧК М.С. Урицкого аккурат вечером 31 декабря[412].

Процитируем этот документ Г.Е. Зиновьева — настолько же короткий, насколько важный:

«[№] 13157

1). Официального заместителя не назначать — напротив, подчеркнуть, что председателем [СНК] остаётся В[ладимир] И[льич].

2). Подписывать временно за может один из комиссаров (как это было в дек[абре 1917 г.], когда И[льи]ч на неск[олько] дней уезжал). Если будет Тр[оцкий], то Тр[оцкий]. Если нет, то может [Г.И.] Петровский и т.п. Председателю ЦК вместо предс[едателя] Совнаркома] подписывать неудобно, т.к. [В]ЦИК — власть законодательная], а Совнарк[ом] — исполнит[ельная].

3). Бюро ЦК составить из тройки:

Троцк[ий], Свердл[ов], Рык[ов] (совещательный] гол[ос]), кандид[аты] — Дзержинск[ий], Крест[инский], Кам[енев].

4). Бюро ЦК исполняет прежн[ие] функц[ии]»[413].

Ниже — приписка фиолетовым карандашом: «Обратить вним[ание] на Бонча»[414].

Судя по пятизначному порядковому номеру, а также учитывая, что на заседании Бюро ЦК полученные предложения рассматривались в качестве официальных тезисов петроградской группы цекистов[415], данная приписка появилась после того, как Зиновьев согласовал текст с товарищами по высшему большевистскому руководству, находившимися в это время в Петрограде — членом и секретарём ЦК Е.Д. Стасовой, кандидатом в члены ЦК А.А. Иоффе.

«Бойчей» (Бонч-Бруевичей), на которых тогда могли «обратить внимание» в ЦК РКП(б), было двое: братья Владимир, Управляющий делами Совнаркома (ближайший сотрудник Ленина), и Михаил — генерал, в марте-августе 1918 г. военный руководитель Высшего военного совета при председателе Л.Д. Троцком. Не исключено, конечно, что речь шла о Михаиле Дмитриевиче: тогда приписка — самого Зиновьева, который знал наверняка, что вождь предпочёл бы видеть в высшем военно-политическом руководстве вместе с Троцким не недалёкого Вацетиса. Если же — и это более вероятно — речь шла о Владимире Дмитриевиче, то приписка исходила от Стасовой, небезосновательно считавшей «Бонча»[416] (создателя бюрократического аппарата Совнаркома) прожжённым интриганом.

Укажем, что на обороте зиновьевского послания простым карандашом сделан набросок револьвера и ещё один силуэт револьвера[417], и вернёмся от постскриптума к основному тексту, отражавшему взгляды ленинского прокуратора Петрограда на конструкцию власти в условиях ранения вождя.