Узел

Возможно, во мне говорит эгоизм, но сама мысль о суррогатной матери мне претит. Что-то внутри меня бунтует против такого. Как будто я нарушаю какой-то биологический порядок. Может быть, я слишком старомодна, но какая есть. И я рада, что Никита не настаивает на этом варианте, он даже этого не предлагал, а значит, не рассматривал. Иначе бы я знала. Взять малыша на воспитание, дать какому-то брошенному ребенку семью, тепло, по мне, человечнее и естественнее. В последнее время именно об этом и подумываю. Не всем дано ощутить радость вынашивания собственного ребенка, может, пора мне с этим смириться. Не делать из себя вечно бегущего за мечтой психа, не пытаться вернуть то, что у нас отняли, а приберечь силы для чего-то большего и создать что-то новое, свое.

Несколько дней я вынашивала мысль о приемном ребенке, обдумывала, как начать разговор. В итоге просто огорошила Никиту за ужином.

— Ник, мы же можем усыновить ребенка? Ты не думал об этом?

— Думал. Я о многом думал. Об этом тоже. Но ты же понимаешь, что это очень серьезное решение, мы не должны принимать его вот так, с ходу.

— Естественно, нет! Давай просто обсудим, я же не говорю, что завтра надо срочно что-то делать и куда-то бежать. — Мне становится и радостно, и страшно одновременно.

— Конечно, — соглашается он, и мы замолкаем.

Мне не хочется давить на мужа, но удержаться уже не могу:

— А ты кого хочешь? Мальчика или девочку?

Ник пожимает плечами:

— Я не знаю. Мальчика, наверное.

— А я девочку.

Когда сама беременеешь, разговоры о том, кто кого хочет — всего лишь игры, ничего не меняющие по сути. Зачатие произошло, природа уже все решила, и от наших желаний ничего не зависит. Но в нашем случае такие разговоры имеют смысл. Каждая такая мелочь приобретает другой оттенок.

— А возраст?

— Не знаю. А ты? — технично переадресует вопрос мне.

— Я не верю, что ты не знаешь. Ты сам сказал, что думал об этом. Леднёв, все ты знаешь.

Он улыбается, но в этой улыбке мне видится не ответ, а желание промолчать.

— Малыша, — говорю я, вспоминая о своей племяшке и тут же представляя, как по нашему огромному ковру в гостиной тоже ползает пухленький малыш.

— Как у Польки, да? Чтобы размазывала по дивану детское питание, вытряхивала из комода вещи, рассыпала по кухне муку…

— Да! Именно это нам нужно.

— У нас как-то была прокурорская проверка в одном из детских домов. Можем туда съездить. Поговорим с директором, узнаем из первых уст про больших и маленьких, про мальчиков и девочек.

— Давай. Это будет отлично.

Мысль об усыновлении поглощает меня целиком. Только об этом и думаю, мне даже что-то такое снилось. Кто-то лезет в интернет, на форумы, а я первым делом решаю обсудить это с подругой. Как только выдается свободное время, заваливаюсь к ней.

Тоська требует у родных тишины, плотно прикрывает дверь в кухню и разливает чай. Протестует против пирожных, но, как по мне, самое время зарядиться сладеньким.

Я с сомнением смотрю в свою чашку.

— Не то? В самом деле, чего это я… — отзывается подруга и достает коньяк. — С тех пор, как ты вышла за Леднёва, ведешь себя так прилично, аж тошно. Не звонишь, в трубку не рыдаешь, никуда не срываешь меня в выходные, не приезжаешь ночью пить коньяк, невозможно так жить. Я перестала чувствовать, что у меня есть подруга.

— Хорошо, давай помянем мою неустроенность, — смеюсь и выпиваю.

— Давай. За разгильдяйство. Совсем правильно жить — это скучно.

— Угу.

— Что-то случилось? Ты сто лет ко мне вот так спонтанно не приезжала.

— Случилось, — киваю, готовясь к откровениям.

— Ты изменила Нику?

— Нет.

— Тебя уволили?

— Нет.

— Ты проиграла миллион в казино?

— Нет.

— Ты выиграла миллион в казино?

— Нет. Я решила… мы решили усыновить ребенка. Чего молчишь?

— Я вроде должна тебя поддержать, но ты таким тоном это сказала, что я и не поняла, что ты сама чувствуешь.

— Вот именно в таких случаях ты меня жутко бесишь, ты это знаешь?

— О, да-а-а, — смеется подруга. — Молодцы, что я могу сказать. Я бы тоже усыновила. Если б я не могла иметь детей, я бы обязательно взяла приемного. Я бы не смогла без детей. Возраст? Пол? Вы это обсуждали?

— Не окончательно. Наверное, маленького хотим. Пол не знаю.

— Я бы взяла такого, кто уже осознавал, кто он и откуда. Чтобы потом не пришлось объяснять про то, что он не родной и его усыновили, — рассудительно говорит Таисия, и в этом есть резон.

— Кстати, да, — соглашаюсь я.

— Потому что с этим может быть много проблем.

— Я знаю. Проблем будет много в любом случае. Я прекрасно осознаю, на что мы идем.

— Вы справитесь. Я уверена, что у вас все получится.

— Я не привыкла к этой мысли, я не знаю, как все будет.

— Это нормально. Ты ж человек. Смущаться, сомневаться — нормально. Вы же не котенка берете, вы хотите ребенка взять. Это серьезно, проблемно и это на всю жизнь. Слушай, ты меня знаешь. Я ненавижу эти вопли-сопли про вопиющее всепоглощающее счастье. Дети — это не только счастье, это проблемы, заботы, болезни, стрессы. Вот об этом нужно думать, если ты нормальный трезвомыслящий человек. — Тося перестает взмахивать руками и успокаивается.

— Все нормально? — заглядывает к нам Славик.