Узел смерти

Миша был голоден, потому управился со своей порцией шашлыка быстро и подумывал взять еще. А Илья так и сидел над почти полной тарелкой, да и пиво потягивал вяло, как будто через силу. Разговор не клеился. Не успеет возникнуть какая-то тема, как тут же оказывается исчерпанной двумя-тремя предложениями.

– Ко мне сегодня чудик один приходил. – Миша сделал очередную попытку расшевелить друга. – Говорит, у нас в микрорайоне людей убивают, а никому дела нет.

– Из «ходоков»? – спросил Илья, уже знакомый с терминологией друга.

– Ага. – Михаил сделал глоток. – Хотя на вид так сразу не скажешь.

– По таким вообще редко что можно сказать. На лбу не написано.

Вот опять – здрасьте-пожалуйста. Сказал, как отрезал.

Миша отбросил вилку, которую вертел в руке, и посмотрел на Илью.

– Все, хорош. Что с тобой такое? Колись.

Илья слабо улыбнулся. Врать и секретничать между ними было не заведено. В душу друг к другу не лезли, да и нужды не было: всегда, с детства делились самым важным, сокровенным, ничего один от другого не утаивали. Миша считал, что у него никого нет ближе Ильи – и тот, наверное, так же думал. Как пришли в первый класс, сели за одну парту, так и дружили до сих пор.

Они даже внешне были немного похожи: не как родные братья, конечно, но за двоюродных запросто сошли бы. Оба высокие, примерно одного роста (Илья на два сантиметра ниже), худощавые, русоволосые, кареглазые (только у Миши глаза цвета темного янтаря, а у Ильи почти черные, глубокие и серьезные).

А вот волосы, наоборот, у Миши были темнее, и стриг он их покороче: отчасти служба обязывала, отчасти тот факт, что стоило им отрасти чуть подлиннее, как они начинали виться. Черты лица у Ильи были более тонкие, правильные, а у Миши – крупные, четко очерченные. Их классная руководительница как-то сказала, что Миша похож на современного актера, а Илья – на поэта девятнадцатого века.

По характеру они тоже были разными, но это только сближало. В общем, задавая вопрос, Миша точно знал, что друг ответит честно, без увиливания. Он и ответил.

– Кажется, я влюбился.

Миша поперхнулся пивом и уставился на Илью. Влюбляться – это всегда было по его части. Он постоянно, еще с девятого класса, с кем-то встречался: легко сходился с девушками и столь же легко расходился, расставаясь без сожаления и снова пускаясь на поиски приключений. Любви не было – только влюбленности и интрижки длительностью от месяца до четырех-пяти. Ни одна из многочисленных Мишиных пассий не сумела по-настоящему запасть ему в душу, и он уже начал потихоньку думать, что мачеха была права, когда в сердцах однажды бросила, что Михаил такой же вертопрах и ловелас, как отец.

Впрочем, насчет отца он не был так уверен. Но это отдельная тема.

Тот факт, что Миша с кем-то встречался, обычно никак не нарушало привычного хода его жизни, не поглощало его, не оказывало сколько-нибудь значимого воздействия. Но он всегда подозревал, что в случае с Ильей все будет иначе. Если какая-то девушка понравится ему, то завладеет им с потрохами, Илья погрузится в свои чувства с головой, безвылазно.

Похоже, так и случилось. Не успела эта девица возникнуть невесть откуда, как Илюха уже сам не свой.

– Как ее зовут? – спросил Миша, стараясь подавить стремительно растущие негативные эмоции, проснувшиеся в его душе по отношению к неведомой девушке.

– Настя, – ответил Илья, и щеки его слегка порозовели.

– Когда успели познакомиться? Вы встречаетесь?

Илья помедлил.

– На днях. Когда мы с тобой в прошлый раз виделись. Я у тебя на работе был.

Миша помнил, само собой. Три дня назад у него было суточное дежурство, а Илья оказался вечером неподалеку и заглянул. Ничего себе, три дня назад познакомились, а он молчит! Миша ждал, что Илья сейчас примется рассказывать, как и что, но ошибся.

– Ладно, захочешь – расскажешь, – раздосадовано проговорил он.

– Слушай, я просто не могу в себе разобраться, – словно спохватившись, быстро заговорил Илья. – Она такая… удивительная. Не похожа на других девушек.

«Ну да, ну да!» – мелькнуло в голове у Миши, но вслух он, конечно, ничего не сказал.

– Очень открытая, немножко наивная. Я попросил у нее телефон, а она сказала, что не любит, не пользуется. Ей кажется, что по телефонным проводам утекает суть, разговоры становятся пустыми. Сказала, что для разговора обязательно нужно видеть глаза собеседника.

– Оригинально.

– Вот и я о том! Мы договорились увидеться в парке, вчера встречались.

«А мне ни слова не сказал!» – подумал Миша, злясь на себя самого: что еще за дурацкая ревность?

– Два часа пролетели, как минута. Мы говорили и говорили…

– Только говорили?

Илья одарил его сердитым взглядом.

– Она не такая, как другие. Я же сказал.

Миша вскинул ладони: извини, брат, не хотел.

– Когда снова увидитесь?

– Завтра. Сегодня она занята.

«Да, а то ты бы сломя голову побежал к ней, вместо того, чтобы торчать тут со мной».