Узел судьбы, или Не отрекаются любя

Хлоя сравнивала мужчин с папой, последнее время все меньше походившего на человека. Моча и перегар настолько впитались в его немытое тело, что, находясь рядом, можно было задохнуться. Хлое неприятно было видеть, как отворачивались соседи, когда папа выходил на улицу и прямо с крыльца пускал вверх струю мочи. Всякий раз, когда он это делал, она боялась, что соседи вызовут полицию или владельца дома и их выселят, но папа ничего не боялся. Часто он заходил в дом, забыв заправить в штаны предмет своей былой гордости.

Хлое было жаль опустившегося папу, но маму она жалела больше, потому что мама вынуждена была много работать, чтобы содержать всю семью. А после работы дышать рвотными запахами, которые исходили от папы. На следующий день, ей приходилось подолгу стоять под душем, чтобы смыть с себя вонь, которой было пропитано все в доме.

Хлоя, так же как и мама, долго принимала душ, чтобы никто из тех, с кем она общалась, не догадались, в каких условиях ей приходится жить. Поэтому счета за воду приходили астрономические.

По выходным мама наряжалась в красивые яркие платья, которые были намного выше колен, наносила яркий макияж, надевала обувь на высоком каблуке и превращалась из просто красивой женщины в королеву. У нее были красивые женские формы и миниатюрная фигура, даже высокие каблуки не делали ее излишне высокой.

Хлоя не могла не отметить, что в маме все гармонично и прекрасно. Мама наносила на точки пульсации последний штрих, нежно пахнущие духи известного бренда, стоившие целое состояние, и, послав дочери воздушный поцелуй, грациозно садилась в ждущий у крыльца дорогой автомобиль.

Окна автомобиля были затемнены, и Хлое никогда не удавалось увидеть мужчину, который находился внутри. Однако она знала, что он ждет маму, сидя на заднем сидении.

Однажды в раскрытую дверцу она увидела, как мужчина подвинулся, уступая место Николь, но рассмотреть его не смогла.

Всякий раз после ухода мамы, папа, проходя мимо Хлои, хрюкал, отрыгивая пиво, бурлившее в животе, затем останавливался возле открытых дверей, цыкал плевком вслед жене и, почесывая грязными пальцами голый живот, выпиравший из под расстегнутой рубахи, смачно приговаривал:

– Шлюха, подзаборная шлюха. Домой не приходи, пусть тебя кормит тот, кто трахает, а я тебе ни цента не дам. Папа еще несколько раз отрыгивал пиво и уже через несколько минут громко храпел, раскинувшись на сломанной кровати в своей комнате.

Хлое казалось, что мама не старела. Возможно, из-за миниатюрной фигуры или из-за того, что каждую неделю посещала косметический кабинет, Николь словно застыла в одном возрасте.

К шестнадцати годам Хлоя расцвела, из красивой нежной девочки она превратилось в прекрасную юную девушку. Ее хрупкая фигурка обрела четко выраженные женские формы. Она стала почти копией своей матери. Их можно было различить, только поставив рядом. Хлоя отличалась более хрупкой фигурой и тем, что не выставляла свои формы на показ.

Но если присмотреться более внимательно, то черты лица девочки говорили об ее аристократичности, чего никак нельзя было сказать о ее матери, а тем более об отце. Однако с первого взгляда сходство было поразительным.

Даже разница в возрасте не сразу бросалась в глаза.

Однажды, помогая матери убирать грязную посуду, Хлоя ощутила на себе, чей-то взгляд. Он шел из дальнего угла и вызывал у девушки неприятные ощущения. Она продолжала двигаться по залу, перемещаясь от столика к столику, уносила грязную посуду на кухню и возвращалась за новой порцией. Она собрала всю посуду со столиков, которые обслуживала Николь, и собиралась уйти на кухню, чтобы хоть немного отдохнуть, перед тем как приступить к уборке, но тут из-за колоны раздался голос.

– Мисс, – мужчина явно обращался к ней. Она повернула голову в его сторону.

– Слушаю, сэр, – подавив комок страха, неожиданно возникший внутри живота, Хлоя подошла к столику, за которым сидел окликнувший ее мужчина.

На вид ему было лет сорок, не больше. Его нельзя было назвать некрасивым, даже наоборот, но было в нем что-то гаденькое, похотливое, что вызвало у девушки страх и отвращение.

Несколько секунд он, молча, рассматривал ее, затем заговорил голосом вкрадчивым и слащавым:

– Сколько ты стоишь, детка? Поедем, я хорошо заплачу.

Хлоя замерла от неожиданности. Его предложение вызвало в ней волну негодования. Ей был противен и сам мужчина, и его предложение.

– Простите, сэр, вы, кажется, не там ищете себе спутницу, здесь ресторан, а не публичный дом. Я позову официанта, чтобы вас рассчитали.

Она повернулась, чтобы уйти, но мужчина неожиданно резво вскочил и, схватив ее за руку, крепко дернул, прижав к столу. Хлоя оказалась в весьма неудобной позе, она почти лежала, и вырваться не было никакой возможности.

Но хуже всего было то, что стол из- за выступа не просматривался от барной стойки, а тем более от дверей кухни. Мужчина мог сделать с ней все что угодно, и никто бы не заметил. Много раз официанты просили хозяина в целях безопасности не использовать этот столик, убрав его из зала, но для хозяина деньги были важнее безопасности официанток.