Узел судьбы

— Нам противостояли очень серьезные силы, дорогой граф, — сказала герцогиня, — и по одиночке мы ничего бы не смогли сделать. Бедной девочке внушили сильнейшее отвращение к жизни, а Вы своей замечательной музыкой оживили то лучшее, что она когда-либо пережила, самые светлые и радостные воспоминания. Потому что сами смогли вспомнить о самых светлых днях с Делией. Понимаете, не о её гибели, а о ваших чувствах. Вы помните ее живой, и это самое главное.

— Как-то все сразу, в один день на нас свалилось, — устало вздохнул Сварог, — однако, нас же предупредили сегодня. В оперативности им не откажешь.

— Теперь вполне могут и охоту начать, не к ночи будь сказано, — согласно кивнула леди Виктори, — Но и мы не вчера родились.

— А что за вести привезла эта девочка, если не секрет, конечно.

— Да какие могут быть от Вас секреты, милорд Сварог. Адали прибыла из Фиарнолла, они нашли там, как это ни странно, указание на то, где следует искать Вашего отца. И самое главное, нашли, если так можно выразиться, стационарный выход на одну из Древних Дорог, ведущую, по нашим сведениям, по его следу.

— Интересно. Но ведь у вас есть Даррен, он может ходить из мира в мир запросто, — начал Леверлин.

— Может, но во-первых, не так уж и запросто, а во-вторых, вы же видели, как дорого обходится для него в нашем мире магия. Я боюсь за него… Кроме того, второго Лоцмана мне точно не найти.

— Поэтому вы ищете более доступные выходы.

— Знаете, в том письме, что я нашел в Хелльстаде, было заклинание, как раз касающееся Древних Дорог, — вспомнил Сварог, — Но письмо-то теперь у Гаудина. Если бы мне удалось его вернуть…

— Это было бы не плохо, милорд. Если не удастся Вам самому, попробую я, хоть мы с начальником Восьмого Департамента и не ладим. Милорд Гаудин давно хочет заполучить одну старинную вещицу из моего арсенала. В крайнем случае, обменяю ее на ваше письмо, — с грустной улыбкой произнесла Виктори.

— Герцогиня, а что это за чудесный камень у Вас? — спросил Леверлин, — В нем живет какое-то существо…

— Уж вы-то, граф, должны были слышать о Драконьих Слезах, — укоризненно покачала головой леди Виктори, — это вещь древняя, редкая, но не настолько, чтобы в Ремиденуме о ней ничего не знали.

— Я всю жизнь считал живые камни вымыслом, миледи, пока не увидел их в действии. Откуда они берутся?

— Для меня это фамильная реликвия, граф. Мой род существовал еще до Шторма, среди пращуров были и ученые, и маги. По одной из версий, камни привозили чуть ли не с Нериады, просто как красивые игрушки. По другой, их добывали со дна моря самые отчаянные ныряльщики, и это больше похоже на правду. Полагаю, подобные реликвии лежат в сундуках у многих, во всяком случае, за облаками. Только очень немногие умеют разговаривать с теми, кто живет внутри. В свое время один мой ученый друг из Магистериума сказал, что это закапсулированные миры или, скорее, осколки одного мира, погибшего в незапамятные времена.

— И Вы научились с ними разговаривать?

— Это заслуга Даррена. Большинство этих существ, я называю их драконами — по внешнему сходству, находятся в состоянии глубокой спячки. Но если удается их разбудить и расположить к себе… Однажды Даррен что-то рассказывал мне и так увлекся, что перешел на свой родной язык. Камень отреагировал, его Дракон проснулся. Почему-то он понимает этот язык. Так, постепенно, мы и научились общаться с ним.

— Он вам помогает?

— Да, если это в его силах. Собственная магия у него очень странная и в чем-то даже опасная, поэтому он предпочитает поддерживать и усиливать нашу. Хотя сегодня был как раз тот случай, когда Дракон применил свое собственное искусство — и чуть не погиб.

— А не пойти ли нам отдохнуть, — слабым голосом проговорила Мара, — живые камни, это, конечно, интересно, но я на ногах не стою.

— Совершенно с Вами согласна, лауретта, — сказала герцогиня устало, — у нас еще будет случай об этом поговорить.

Проснувшись, Сварог обнаружил, что проспал всю оставшуюся часть дня и часть ночи. Он вышел на балкон, опоясывающий жилую часть дворца, решил прогуляться — а что еще делать, когда все остальные дрыхнут без задних ног. Но он был не один — на фоне заходящего Семела вырисовывалась высокая фигура Даррена, стоящего чуть поодаль, у перил.

— Уже выспались? — спросил Сварог, закуривая.

— Как и вы, — не оборачиваясь, ответил Даррен, — дивная ночь, не правда ли? Скоро зайдет Семел, и будут хорошо видны звезды.

— Любите смотреть на небо?

— Да. В такие ночи я вспоминаю свой мир… Правда, небо наше совсем не похоже на здешнее. У нас звезд видно раз в пять больше, а еще есть два крупных звездных скопления в форме вытянутых спиралей. Удивительное зрелище! Они восходят ближе к утру, когда звезды бледнеют. Их называют Глазами Всевышнего, и, поверьте, это выглядит именно так.

— Ваш мир похож на этот?