Читаем Узелок полностью

Что-то, накарябанное брошью

На потертой ножке в уголке.

Стол пока стоит, хотя, шатаясь…

В памяти моей то мрак, то свет.

Детства образ – он неподражаем,

Детство – это нам любви завет.

И пока творю я за стенами –

Кто-то приобнял, насыпал слов…

Вас конфетой я не угощаю.

Просто пожелаю добрых снов…

Я как огонь в глазах Дали!

Веселье подано!

Вот Вам!

И в мире проданном и зыбком

Я улыбаюсь всем ветрам!

И я смеюсь в лицо ошибкам!

Я как огонь в глазах Дали…

Безумен стал от этой дали,

Куда бежал я от печали –

В мечтаний свет, и блик пыли,

Уединенные скрижали…

Куда пишу я,

Все писали…

Но я прижат собой внутри…

И безголосые вначале,

Сомнения меня догнали,

Зажали в угол:

Не скули!

Но я-то знаю, что им нужно!

Чтоб я давил себя натужно.

Я самоедство обелил,

Когда корил себя, затем хвалил,

Что вот … хотя бы понимаю!

Что выбран мной неверный шаг.

Но между «Сделать» и «Я знаю»

Ведь нужно думать: «Сделать как?».

Ведь, что такого сделать проще –

Забить на сложную фигню.

Из малых действий многих – Мощи!

Я просто делаю «Люблю!»

Граница, которую нарушают

От глаз смотрящего зависит,

Каким он хочет видеть мир.

Напуганный? И испугает.

Он скажет: «Мир? Да это – тир!»

Тут каждый лезет через шею

И свесить ноги норовит.

Верхушка продалась вся Зверю,

Лишь Божий гнев всех усмирит.

Хожу как будто по музею

Невиданных цветных картин.

И в красоту людей я верю,

Хоть вере я не господин.

Геройским подвигом построен,

Скреплен трудом тяжелый мир.

Кто управляет, тот достоин?

Зачем обслуживаем пир?

Вопросы создают вопросы.

Ответ рождает тишину.

И за неё уйду я босым,

Когда на свете доживу.

Природа

Природа нас взрастила постепенно:

Дала нам воздух, воду и еду.

Теперь мы отделяемся надменно

И недра ковыряем, на беду.

Лес губим мы без меры и животных,

Как будто мы свободны от всего,

Как будто мы живем за счет бесплотных…

Как будто миром правит волшебство…

Ты посмотри на хлеб – растут колосья,

Что как коса на матушке Руси.

А вены – реки, их многополосье?

И глаз озера – синие круги?

Природа нас взрастила постепенно:

Мы – сложное в природе, она – в нас.

Давайте же беречь наш воздух ценный!

Леса и океаны – вот алмаз!

Земля ведь дышит тем, чем мы живем:

Она одна такая, не сбежать!

Я верю, что мы только лишь встаем,

Для вида, Человека кто есть Мать?

Земляне

А мне не спится и не спится:

Как этой жизни пригодиться –

В каком строю, в каком бою

Найду я Родину мою?

Что так кружится под ногами

И шепчет нам, что мы – Земляне,

И, сам не знаю, почему,

Еще стою, еще стою.

Ладони подставляю ветру,

По жизни линии крутясь…

Стремит огромная планета,

Что с тьмою разумом борясь.

Летит невиданной орбитой,

Несет в себе судьбу твою.

Ты общим деревом обвитый,

Хоть видишь лишь страну свою.

А нам не спится и не спится:

Как этой жизни пригодиться –

В каком строю, в каком бою

Найдём мы Родину свою?

Хоть поздно ль, рано ль –

Одним домом

Земля объявлена была.

И человеческим законом!

И человеческим законом!

Задолго и до нас жила.

За пыльные столы собраний

Садитесь, люди! Мест полно!

Из века в век не ради званий,

А ради нас! Я, ты – одно!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Полет Жирафа
Полет Жирафа

Феликс Кривин — давно признанный мастер сатирической миниатюры. Настолько признанный, что в современной «Антологии Сатиры и Юмора России XX века» ему отведён 18-й том (Москва, 2005). Почему не первый (или хотя бы третий!) — проблема хронологии. (Не подумайте невзначай, что помешала злосчастная пятая графа в анкете!).Наш человек пробился даже в Москве. Даже при том, что сатириков не любят повсеместно. Даже таких гуманных, как наш. Даже на расстоянии. А живёт он от Москвы далековато — в Израиле, но издавать свои книги предпочитает на исторической родине — в Ужгороде, где у него репутация сатирика № 1.На берегу Ужа (речка) он произрастал как юморист, оттачивая своё мастерство, позаимствованное у древнего Эзопа-баснописца. Отсюда по редакциям журналов и газет бывшего Советского Союза пулял свои сатиры — короткие и ещё короче, в стихах и прозе, юморные и саркастические, слегка грустные и смешные до слёз — но всегда мудрые и поучительные. Здесь к нему пришла заслуженная слава и всесоюзная популярность. И не только! Его читали на польском, словацком, хорватском, венгерском, немецком, английском, болгарском, финском, эстонском, латышском, армянском, испанском, чешском языках. А ещё на иврите, хинди, пенджаби, на тамильском и даже на экзотическом эсперанто! И это тот случай, когда славы было так много, что она, словно дрожжевое тесто, покинула пределы кабинета автора по улице Льва Толстого и заполонила собою весь Ужгород, наградив его репутацией одного из форпостов юмора.

Феликс Давидович Кривин

Поэзия / Проза / Юмор / Юмористическая проза / Современная проза