Уж замуж невтерпеж

– Зачем ты мне все это говоришь?

– Затем, что жаль, не я сидела в том самолете шесть лет назад.

– Почему за нами никто не приходит? – не услышала Кира ответа. Она вылезла из-под стола и подошла к двери.

– Ярик! – громко крикнула Кира. – Виктор! Эй, есть кто живой?

В доме стояла могильная тишина. Обычно в такой тишине слышно как тикают часы, но они почему-то не тикали. Их просто не было.

– Эй! – снова крикнула Кира, но опять никто не ответил. – Они убили друг друга.

– Все может быть. И это будет самый шикарный эпизод в твоей семейной жизни. На его месте я пристрелила бы тебя. На это ушел бы всего один патрон, а так ему придется часто стрелять и устроить кладбище в подвале. Эту дверь никак не открыть?

– Нет, только снаружи и только ключом.

– А окно?

Я подошла к окну, отодвинула штору и посмотрела вниз. Там белел сугроб и росли маленькие елочки. Этаж был второй, не выше.

– Окно прекрасно открывается, – Кира подошла ко мне и, стуча зубами, легко открыла стеклопакет. Холодный воздух ворвался в комнату и я вспомнила, что кроме двух пушистых повязок на мне ничего нет.

– Холодно, – сказала Кира.

– И высоко, – добавила я. – В доме еще кто-нибудь есть?

– Нет. Я отпустила всю прислугу, а охрана пьянствует в своей будке у ворот. Отсюда далеко, метров сто. Я могу позвонить им, – она огляделась. – Нет, не могу, сумку с телефоном я бросила внизу.

– Нельзя никому звонить, дура.

– А что можно? – послушно спросила Кира.

– Можно попытаться вылезти в окно, и зайти в дом через дверь. Она открыта?

– Закрыта. Но у меня есть ключ... нет, нету, потому что сумку бросила внизу. Может, еще подождем? Кто-нибудь из них придет. Это бред, они не будут стреляться, в крайнем случае набьют друг другу морду. Медведь Балашов, конечно, может в запале дров наломать, но по сути, он тюфяк.

– Тюфяки в таких домах не живут. Тюфяки на чужих диванах лежат и обдумывают проект санатория в Заполярье.

– Что? – не поняла Кира.

Я высунулась из окна наружу. Холода я уже почему-то не чувствовала. Стена была ровная, кирпичная, но на расстоянии вытянутой руки из нее торчали какие-то металлические скобы, кажется, они шли до земли, и можно было попытаться использовать их как ступеньки.

– Дверь, говоришь, закрыта?

– Да. Но там рядом окно комнаты для прислуги. Форточку часто не закрывают, потому что много курят. Может, еще подождем? Ты можешь сорваться...

– Это ты можешь сорваться, – оборвала я ее, – а я бывшая гимнастка. Дай мне что-нибудь одеть.

– Здесь ничего нет, верхнюю одежду я тоже бросила внизу, – Кира осмотрела комнату. На ней было только вечернее платье на тонких бретельках. – Хотя, подожди, – она стянула с кресла кусок ткани, который я сначала приняла за накидку. Это оказалась шаль. Я обмоталась ей как сари и залезла на подоконник.

– По-моему, лучше подождать, – снова сказала Кира. – Кто-нибудь за нами придет. Ведь больше уже не стреляют!

– Именно поэтому ждать больше нельзя, – объяснила я ей, и шагнула за окно, нащупав ногой ближайшую скобу.

– Бильярдная в самом конце коридора, на первом этаже! Когда зайдешь в дом, первым делом поднимись и открой мне дверь! – давала указания Кира. – Ключ у Ярика в кармане пиджака!

Она сказала это так, будто мне предстояло обыскать его труп. Про себя я решила, что не буду торопиться освобождать Киру.

Оказавшись на стене под пронизывающим ветром, я поняла, какую глупость сделала. Во-первых, господин Балашов экономил не только на отоплении, но и на освещении. На территории коттеджа не горел ни один фонарь, не светила ни одна лампочка. Где-то внизу пробивался слабый свет, но от него мне было не легче. Во-вторых, я забыла снять босоножки на каблуке. Скобы были обледенелые и скользкие, но отступать было некуда. Стало так страшно, что перестало быть холодно. Я вспомнила теплый уютный торт и пожалела, что нарушила приказ Балашова сидеть тихо. Еще я подумала, что неизвестно где заканчиваются эти скобы, может их подо мной одна-две, а дальше – только прыгать.

– Эй, гимнастка! – снова крикнула Кира. – Не забудь сначала открыть мою дверь!

Сверху звезды, снизу снег, а на карте... черт его знает, что стояло на карте. Мне бы по-прежнему хотелось, чтобы это был Балашов, но все так безнадежно запуталось.

Прыгать мне все-таки пришлось, но невысоко. Сначала я скинула в снег босоножки, потом прыгнула сама, провалившись по колено в сугроб. Форточка на первом этаже действительно оказалась открыта.

– Молодец! – крикнула сверху Кира. Судя по голосу, она успела опрокинуть еще пару рюмок.

Я забралась на узкий карниз и нырнула в черное отверстие. Я виртуозно это проделала: не застряла, не упала, только Кирин платок слетел с меня, когда я протискивалась в форточку. Он спланировал на снег и прикрыл босоножки.