Уж замуж невтерпеж (СИ)

Мда, Благочестивая угодила в ловушку, подстроенную эльфом, пусть и безобидную. Почему ловушку? А как еще можно назвать действия Эфиана, когда он своей фразой разжег интерес, раззадорил, спровоцировал вопрос?

— Надеюсь, имена святых Иоланды и Джеридальда вам о чем-нибудь говорят? — вкрадчиво, но в тоже время обидно поинтересовался эльф — будто заранее ждет отрицательный ответ.

— Святые Иоланда и Джеридальд — древнейшие покровители королевства Листиг, влюбленных и путников, — не оправдала его ожидания Сирин, протараторив заученную назубок фразу.

Давно я не вспоминала о своих недостатках и достоинствах Благочестивой. Опять пора пришла? Ведь об этих святых я впервые услышала от Фларимона. Всевышний, как же это давно было, но кажется, будто вчера. Избитые слова, давно приевшиеся и потерявшие свою значимость. Но для меня все так и есть: даже глаза закрывать не надо, чтобы вспомнить улыбку Фларимона, его фиалковый взгляд. Лойрита я тоже прекрасно помню, хотя особо теплых отношений у нас с ним не сложилось.

Но что-то я отвлеклась — Эфиан уже принялся рассказывать.

— Помимо вышеперечисленного, они были правителями Листига. Точнее святой Джеридальд был когда-то королем, а святая Иоланда — его возлюбленной женой, пришедшей из иных мест…

Складно у него получается, аж заслушаться можно. По всему выходило, что в родных краях королевы Иоланды новый год встречали так, как и у нас сейчас. Но тогда в Листиге праздник этот приходился на первый день весны, что вполне понятно: пробуждение природы, словно рождение новой жизни, новые заботы, хлопоты. Королева тосковала по родным краям, но любовь к королю была сильней. Столь же сильной была и любовь Джеридальда, поскольку именно он повелел отмечать новый год в ночь с тридцатого мёрзеня на первое снеженя, и никто не стал с этим спорить — так велика была любовь народа к своим правителям. Нет, сперва они вдвоем отмечали праздник, не тайно, но только для себя. Спустя годы, когда многие стали подражать королевской семье, и вышел тот знаменательный приказ, изменивший хронологию навсегда. И ничего странного в том, что Фелития переняла обычаи Листига, нет — практически все перенято фелитийцами у соседей.

Хотя в рассказе Эфиана было что-то не так. Что именно? Не могу сказать, потому как сама не разобралась, не поняла. Может… Он ведь ни разу не упомянул о Фелитии, Бруйси и прочих государствах. Только Листиг, Листиг и еще раз Листиг. Можно подумать, других государств тогда и не было!

— Когда переселенцы из Листига заняли новые земли, то принесли с собой и эту традицию встречи Нового года, — закончил свой рассказ Эфиан.

Переселенцы? А это он о чем?

— Эфиан, а о каких переселенцах идет речь? — не удержалась я от вопроса.

Жармю надменно хмыкнул, как бы говоря, он и не сомневался в моих умственных способностях. Не понимаю я: ну как можно так жить? Все время хмурясь, хмыкая, сердясь. И как-то не вяжется образ, нарисованный со слов латрирского мальчишки да прочих. Не верится, что Жармю мог дать целую серебряную монету кому-то. И такому мог городской голова поклониться. Что-то тут не чисто! Но не мне других судить, ведь и я правду скрываю.

— О тех самых переселенцах, которые стали фелитийцами. Вернее тогда они именовались иначе, а потом появилось королевство Фелития. Княжества всякие позже образовались, — ответил Эфиан и, заметив мой недоверчивый взгляд, добавил — Да-да, были такие времена, когда твоей родной Фелитии не существовало, Эредет.

Да разве такое может быть? Понимаю, могу показаться глупой, с такими-то представлениями об окружающем мире, но для ребенка весь мир заключается сперва в его колыбели, потом в комнате, доме и только спустя годы горизонт расширится до села, деревни или города. И далеко не все представляют себе мир, как множество городов, государств, оставаясь в пределах родного села. А сейчас я похожа именно на ребенка, которому еще все только предстоит узнать.

Эфиана же буквально понесло. Может, устал от молчания своего спутника? И как они тогда путешествовали раньше с Жармю? Я имею в виду без нас, которые задают вопросы и которым можно столько всего неизвестного рассказать.

— В древних, настолько, что мало кто о них помнит, легендах говорится только о четырех королевствах: королевстве людей, королевстве магов, королевстве кошек и королевстве певцов. Только одно сохранилось до сих пор — Листиг. Но когда-то его границы достигали Корольских гор и Сиатского моря. Что стало с остальными, не знает никто. Они будто растворились, исчезли, растаяли.

— А эльфы? Неужто их не было тогда? — ехидно поинтересовалась Сирин.

— Не было. Как растворились в неизвестности прошлые королевства, так из ниоткуда появились эльфы. Такая вот непонятность, — Эфиан спокойно улыбнулся, не обращая внимания на ехидство Благочестивой.