Ужас Данвича

     Когда они проходили мимо обиталища Уилбура Уотли, многих охватила заметная дрожь и тут снова их решимость была поколеблена: сровнять с землей такой огромный дом было делом нешуточным, для этого нужна была зловещая дьявольская сила. Напротив подножия Сторожевого Холма следы покидали дорогу, и отпечатки шли вдоль широкой проплешины, обозначавший прежний путь монстра на вершину и обратно.

     Эрмитэйдж вынул карманную подзорную трубу большой силы увеличения и осмотрел в нее крутой зеленый склон холма. Затем он подал трубу Моргану, который отличался более острым зрением. Спустя мгновение Морган громко вскрикнул, передавая инструмент Эрлу Сойеру и одновременно указывая пальцем в определенное место на склоне холма. Сойер, неуклюже, как большинство новичков, не сталкивавшихся раньше с оптическими приборами, некоторое время бессмысленно крутил колесо настройки, но затем, с помощью Эрмитэйджа, правильно навел трубу и становил резкость. Когда это было сделано, он издал крик, значительно менее сдержанный, чем у доктора Моргана.

     "Боже всемилостивый, - трава и кусты шевелятся! Оно поднимается кверху - медленно - ползет вверх по склону - прямо сейчас ползет на вершину - одному Небу известно, зачем!"

     Паника быстро распространилась среди присутствующих. Одно дело - искать безымянное чудовище, и совсем другое - найти его. Заклинания, может быть, и сработают - а вдруг нет? Все начали засыпать профессора Эрмитэйджа вопросами об этой твари, и, похоже, ни один из его ответов не мог удовлетворить местных жителей. Каждый ощутил близость к таким проявлениям Природы, которые полностью лежат за пределами нормального опыта человечества.

Глава 10

     В конце концов трое из Эркхама - старый, белобородый доктор Эрмитэйдж, коренастый, со стальными седыми волосами профессор Райс и худой, моложавый доктор Морган, пошли на гору одни. После длительных терпеливых инструкций относительно того, как настраивать и пользоваться трубой, они оставили прибор перепуганным мужчинам Данвича, и, пока ученые совершали свое восхождение, местные жители наблюдали за ними, Подъем оказался тяжелым, и Эрмитэйдж не раз нуждался в помощи.

     Высоко над головам поднимавшейся группы колебалась гигантская просека, - прокладывающее ее адское создание двигалось вверх с неумолимой настойчивостью гигантской змеи, Через некоторое время стало ясно, что преследователи настигают добычу.

     Куртис Уотли - из прежних, невыродившихся Уотли - держал трубу, когда группа из Эркхама сделала крюк, уходя от просеки. Куртис сообщил собравшимся, что "эти люди" явно собираются забраться на вершину, которая возвышается над просекой в том месте, где кусты пока еще не смяты. Так оно и случилось, в результате идущим удалось сократить разрыв между собой и преследуемой тварью.

     Затем Весли Кори, взявший трубу, закричал, что Эрмитэйдж направляет распылитель, который держит в руке Райс, и что сейчас, наверное, что-то произойдет. Толпа беспокойно зашевелилась, потому что люди слышали, что этот распылитель должен сделать невидимое чудовище на мгновение видимым. Двое или трое мужчин закрыли глаза руками, но Куртис Уотли выхватил трубу и напряженно прильнул к окуляру. Он увидел, что у Райса, находящеюся со своими коллегами в очень удобной точке, были хорошие шансы прицельно распылить волшебный порошок.

     Те, кто наблюдал за происходящим невооруженным глазом, видели только мгновенную вспышку серого облака - размером с довольно большое здание - вблизи от вершины холма. Куртис, державший в руках инструмент, выронил ею с диким воплем прямо в доходившую до лодыжек дорожную грязь. Он зашатался и упал бы на землю, не подхвати его вовремя двое или трое стоявших рядом мужчин. Все, что он мог сделать, это только почти беззвучно застонать.

     "О, о Боже милосердный... там... там..."

     Град вопросов обрушился на него, и один только Генри Уилер догадался поднять упавшую трубу и стереть с нее грязь. Куртис, казалось, потерял всякую связность речи, и даже односложные ответы давались ему с большим трудом.

     "Больше, чем амбар... из извивающихся канатов... все оно похоже на куриное яйцо, только такое, что больше и не представить... с дюжиной ног, похожих на бочки, и они наполовину закрываются, когда оно ступает.... ничего в нем нет твердого... все, как студень, как будто все сделано из раздельных извивающихся канатов, которые собрали и прижали друг к другу... над этим большие выпученные глаза... десять или двадцать ртов или хоботов, которые торчат у него со всех сторон, большие, как труба дымохода, и они все время вскидываются, открываются и закрываются... все серые, с такими голубыми или багровыми кольцами... и о Бо-о-же праведный на Небесах - там пол-лица на верхушке!

     Это последнее впечатление, видим, оказалось слишком сильным для бедняги Куртиса, и он потерял сознание, прежде чем смог вымолвить еще хоть слово.