Ужас Дикого Леса

– Ты не поверишь, но я с каждым днем все больше и больше скучаю по нашей пещере – пусть жизнь в ней была не самой комфортной, зато там мы жили друг другом круглые сутки.

– Да, было здорово… – подтвердил я. – Но без всех этих телодвижений будущего у нас не будет. Вообще никакого.

– Понимаю. Поэтому и терплю… – грустно улыбнулась она, заметила силуэт, появившийся в области действия ее обнаружения жизни, и подобралась: – Все, практически пришла. Пора настраиваться на очередной раунд Большой Игры.

Предложение оказалось своевременным – не успев переступить через порог, Ольга Валерьевна вручила мне торт и начала грузить новостями:

– В этом году первое сентября побило все рекорды: в двадцать два часа тридцать минут на ногах оставалось всего шесть человек, включая вас. И если завтра перед занятиями вы, Яромир Глебович, прогуляетесь по Главной Аллее в одиночку, подставитесь под атаки выжившей парочки и демонстративно зарубите обоих, то привлечете к группе дополнительное внимание, а это упростит мою задачу. Далее, я списала у вас по четыре балла и забронировала за группой зал для медитаций и боевки во втором круге. Причем, как вы и просили, не только на пятницу, но и на субботу…

Рассказывала, естественно, не стоя, а на ходу. Так что после этих слов опустилась в кресло за кухонным столом, с благодарностью приняла из рук Лады кружку с чаем, насыпала в него две ложки сахара, собственноручно вскрыла пластиковую упаковку, нарезала «Онегу» на аккуратные куски, разложила по тарелкам, пододвинула одну ко мне и озвучила третью новость:

– Я весь вечер отслеживала телодвижения Свищева. По спецпротоколу. Вы не поверите, но этот клинический идиот даже не пытался хоть на какое-то время унять свою похоть – уже через несколько часов после освобождения из-под стражи наведался к одной из своих жертв и провел с ней порядка сорока минут! Кроме того, он затаил на вас зло и собирался отомстить. Судя по истории запросов, удаленных его напарником-эсбэшником, в начале октября, во время первого в истории Академии планового медицинского обследования, которое собирается продавить. Не доживет, конечно, но сам факт поражает!

Я пожал плечами:

– Поверил в свою удачу. Или в изворотливость. Или в неуловимость.

Женщина потемнела взглядом, видимо, мысленно дополнив мой ответ фразой «За долгие годы» и вспомнив, что все эти долгие годы Свищев изредка наведывался к ней. Впрочем, бесилась всего несколько мгновений. А потом задавила эти мысли и переключилась на следующую тему: сообщила, что уже в воскресенье начнет выполнять еще одно данное мне обещание – проведет первый сеанс отката возраста у некоего целителя-«девятки».

На мой взгляд, в ее сорок с небольшим можно было обойтись одним оздоровлением организма, но советовать я, естественно, не стал. Понимая, что Умница-Разумница решила радикально изменить жизнь, а это решение – тот самый серьезный первый шаг, который сделает изменение необратимым. Поэтому похвалил. И заявил, что буду рад полюбоваться ее обновленной внешностью.

Женщина явно обрадовалась, но попробовала отшутиться:

– Окститесь, Яромир Глебович – рядом с вами постоянно крутятся три юные и фантастически красивые девушки. Любуйтесь ими, а не старухой, в кои веки решившей вспомнить о себе!

На это заявление можно было дать пару десятков самых разных ответов, но я представил, как отреагировала бы матушка Радослава, зная про дичайшее внутреннее напряжение, в котором пребывает эта женщина, и выдал весьма неоднозначное заявление:

– Ольга Валерьевна, будь вы моей младшей родственницей, отшлепал бы вас как следует. А так постараюсь донести свою мысль словами: для меня красота внешности является не более, чем дополнением к красоте Личности, и что я общаюсь с вами вне учебного процесса только потому, что меня поразила последняя.

Ухтомская… расхохоталась. По моим ощущениям, искренне и с явным облегчением:

– Будете смеяться, но вы правы: десяток-другой мотивирующих шлепков по заднице мне бы точно не помешали!

Я сделал вид, что задумался, потом «заколебался» и, кажется, помог ей расслабиться еще немного:

– А самостоятельно никак?!

– Увы, никак… – так же притворно вздохнула она. – А вам я доверяю, по достоинству оценила ваши советы и уверена, что ваше воздействие будет и своевременным, и оптимальным! В общем, начали со мной возиться – не бросайте на полпути.

В этот момент Рыжая накрыла ладонью предплечье Ухтомской и как-то уж очень серьезно пообещала:

– Он вас не бросит. А еще поможет вернуть в душу мир и покой. Если, конечно, вы решитесь убрать ту стену, которую вокруг нее возвели.

Вопреки моим опасениям, Ольга Валерьевна приняла эти заявления не разумом взрослой и битой жизнью женщины, а сердцем. И убила наповал запредельной откровенностью: