Ужас глубин

Соротки предстояла нелегкая работа. Митчелл был неплохим пулеметчиком, но они понятия не имели, вырастет ли из воды стебель, если они опустятся слишком низко, или левиафан сцапает их своим могучим щупальцем. «Ворон» кружил над мелководьем. Берни и остальным оставалось только наблюдать. Силуэт Митчелла виднелся в открытой дверце. Затем он открыл огонь, осыпая пулями поверхность воды.

Полетели брызги. Спустя несколько секунд из моря возникло щупальце, как у кальмара, и пронеслось всего в трех метрах от «Ворона». Соротки резко ушел в сторону, набрал высоту, затем вернулся, чтобы Митчелл еще сильнее разозлил чудовище. Митчелл выпустил в левиафана две ленты патронов, и это сработало. Сработало даже слишком хорошо. Щупальце скрылось под водой, и «Ворон» устремился к берегу.

— Оно идет! — крикнул Соротки. — Разъяренное чудовище движется к вам, прямо к стапелю.

Один из солдат Росси стоял на наблюдательном посту на холме с другой стороны гавани:

— Нет, оно прошло мимо стапеля. Оно ударит здесь.

— Убирайтесь оттуда! — заорал Росси. — Бегите сюда!

Берни помнила, каково это — сидеть под обстрелом, тут невольно обделаешься, но когда снаряды обладают мозгами и гоняются за тобой — это что-то совершенно невообразимое. Левиафан обрушился на пляж. Чудовищный, кошмарный десант полипов хлынул на берег. Берни до сих пор не понимала, откуда берутся полипы — со спины левиафана или, может быть, из его задницы, — но их было чертовски много. Она встала позади линии гораснийцев и знаком приказала ветеранам Толлена приготовиться. Началась стрельба.

Но гораснийцы не оборонялись — они наступали.

— Я не могу, — внезапно произнес Бентен. — Не могу драться рядом с этими людьми.

Он поднял автомат. Целился он в полипов, но было ясно, что он не намерен прикрывать гораснийцев. Старые солдаты следили за ним и явно не собирались бежать туда, куда приказала Берни. На миг ей пришлось отвести взгляд от своих товарищей и других людей, стоявших перед ней.

— Бегом туда, куда я сказала, капрал! — рявкнула она. — Сейчас же!

— Мы не будем воевать вместе с ними. — Бентен отступал к дороге, чтобы обогнуть восьмерых гораснийцев. — Никогда. Пусть подыхают. Мы сами справимся.

Сейчас был самый неподходящий момент для неподчинения приказу.

— Отряд бродяг защищает гораснийский лагерь! — крикнула Берни. — И это после того, как гораснийцы поубивали их товарищей и бросили тела в лагере. Если они согласились забыть о мести, пока мы не перебьем полипов, то и вы тоже должны забыть. Это приказ.

Несколько полипов прорвались через линию обороны. У Берни не оставалось выбора. Она схватила Бентена за рукав и толкнула его вперед. Гораснийцы отступали, заманивая полипов в неудобное для боя пространство между домами.

— Стреляйте в этих чертовых тварей! — Берни знала, что обязана заставить их подчиниться. — Идите к чертовым гораснийцам или проваливайте с дороги и не мешайте нам. Быстро! Иначе я сама вас перестреляю.

— Ну, давайте, сержант, стреляйте.

Это были солдаты, такие же как она. Она могла только представить, через что им пришлось пройти в плену. Она знала, что такое ненависть и жажда мести: за один акт насилия она зарезала двоих человек, причем не просто казнила их. Они заслуживали этого. Но сейчас она сравнила свое унижение с неделями, месяцами, годами в гораснийском трудовом лагере, представила себе, каково это — смотреть, как твои товарищи работают из последних сил, умирают с голоду, и знать, что скоро ты последуешь за ними. Она не знала, какими словами просить старых солдат забыть об этом.

Но таков был ее долг.

— Ты это сделаешь, — произнесла она. — Потому что ты по-прежнему солдат.

Бентен взглянул на нее со смешанным выражением боли и отвращения. Берни была уверена, что он сейчас пошлет и ее, и гораснийцев куда подальше. Но он остановился, вернулся назад, на свою позицию, и открыл огонь.

Берни чувствовала себя ужасно. Но, подобно кровной вражде, примирение нужно было оставить на потом.

ГЛАВА 16

Собака мыслит как солдат. Она уважает своего командира. Она обязательно должна знать, кто отвечает за всю свору, и, если лидера нет, она берет эту роль на себя, потому что кто-то должен это сделать. Однако она отличается от человека тем, что не лежит по ночам без сна и не мечтает о власти.

Сержант Бернадетт Матаки, в разговоре о том, за что она любит собак

Военно-морская база Вектес, спустя три часа после первой атаки полипов

— Я думаю, вы этим умеете пользоваться?

Хоффман, протянув Прескотту «Лансер», наблюдал за его реакцией. Прескотт взял автомат двумя руками, наклонил его и осмотрел предохранитель с таким видом, как будто разбирался в оружии.