Читаем Ужас! или История о том, откуда берутся дети полностью

Он запрыгнул на стульчак, жестом показывая Маринке, чтобы она сделала то же самое, и замер. Девочка осторожно встала рядом с ним. Стульчак вот-вот не выдержит, лопнет, и этот омерзительный унитаз поглотит и Гришку, и её. Их никогда не найдут! И мама выплачет все глаза. И папа поседеет, а потом облысеет. А Мила Филипповна отправится в тюрьму. И заведующая этим детским садом тоже. Навсегда!

– Богдаша, ты здесь? – донёсся до них голос воспитательницы.

– Да… – вымолвил Богдаша.

Мила Филипповна остановилась у дверей кабинки. Ребята увидели её ноги.

– А ты хорошо себя чувствуешь?

– Хорошо… – ответил Богдаша.

Все трое ребят задержали дыхание. Заглянет сюда или нет? Если бы воспитательница встала на цыпочки и посмотрела сверху, то сразу бы их обнаружила. Снизу под дверями видны были только ноги Богдаши. Стульчак громко затрещал. Гришка с отчаянием в глазах посмотрел на Маринку. Мила Филипповна была так близко, так близко…



– Ты видел Марину и Гришу? – спросила она, не двигаясь с места.

Щёлк – погас свет. Маринка чуть было не вскрикнула, но почувствовала, что кто-то прикрывает ей рот ладонью.

– Сейчас включу, – сказала Мила Филипповна, а потом они услышали удаляющиеся шаги. – Не забудь помыть руки.

Щёлк! Ослеплённая Маринка заморгала, отодвинулась от Гришки, потеряла равновесие и упала прямо на Богдашу. В тот же момент небо над зданием детского сада пронзила молния и раздался сильный гром, который заглушил гул и причитания, доносящиеся из кабинки. Так или иначе, Мила Филипповна не обратила на это никакого внимания и быстрым шагом направилась обратно в комнату, чтобы успокоить оставленных там детей. Богдаша, Маринка и Гришка могли вздохнуть с облегчением. По крайней мере, на какое-то время…

Глава 3

Заведующая этим чудесным детским садом нервно ходила из стороны в сторону по своему кабинету. Несмотря на то что женщина была в несколько раз старше своих подопечных, она так боялась грозы, словно ходила в группу для самых маленьких. Ну, может, в среднюю группу. Гром и молния всегда пробуждали в ней страх, с самого рождения. Родители утешали, что когда она вырастет, то перестанет бояться, ведь есть же на свете громоотводы, прочно построенные дома, ванные комнаты без окон и, наконец, шкафы, в темноте которых можно прятаться до тех пор, пока тучи не заскучают и не уступят место солнцу. Однако заведующая (тогда ещё маленькая девочка, а не заведующая) росла, росла и превратилась во взрослую женщину, но по-прежнему боялась грозы, даже сильнее, чем раньше. Боялась она не только за себя, но и за восемьдесят воспитанников детского сада. Ничего удивительного, что сегодня она была не в настроении. Кофе в чашке давно успел остыть. Мобильный телефон молчал, потому что во время грозы его нужно отключать. Женщина сделала это ещё полчаса назад. К компьютеру она предпочитала не подходить. Честно говоря, он тоже был выключен, но заведующая не успела вынуть штепсель из розетки и теперь боялась, что какая-нибудь хитрая молния проникнет по проводу прямо внутрь её новенького ноутбука и – бах! – компьютер превратится в огненную бомбу.



– Не будь ребёнком, – упрекнула она своё отражение в зеркале. – Ты здесь в безопасности.

Ей хотелось саму себя потаскать за уши, но она была противницей физического наказания, поэтому дело закончилось лишь устным выговором.

– Если не успокоишься, – пригрозила сама себе заведующая, – то я запрещу тебе смотреть телевизор. Целую неделю!

Угроза сработала. Женщина вызывающим взглядом посмотрела в окно, а потом подошла к письменному столу и храбро взяла лежащую рядом с компьютером папку. Да, вот чего ей не хватало в это мрачное, пасмурное утро – капли юмора.

– Откуда берутся дети, – прочитала заведующая, удобно усаживаясь в кресле. – Записи бесед об эмоциях.

Женщина невольно улыбнулась. Уроки о чувствах, которые проводились в детском саду, родители сочли очень успешными. Мила Филипповна, воспитательница старшей группы, могла вовлечь в разговор даже самых застенчивых ребят. Идея позаимствовать марионетку у кукольного театра была превосходной. Жаль, что в этом году не удалось это повторить.

А вообще интересно, как так получилось, что беседа зашла на такую щепетильную тему?

– Дети растут в земле, – пробормотала заведующая, наклоняясь над исписанными листками бумаги. – Их нужно поливать, иначе будут маленькими и кривыми.

Вот дела-то!

– Детей покупают на eBay. Если родителям надо заплатить за ребёнка слишком высокую плату, то придётся занимать деньги у бабушки из пенсии.

Боже ты мой, что эти дети насочиняли!

– Из интернета, – читала она вполголоса. – Нужно авторизоваться на соответствующем сайте, и потом курьер вам доставит ребёнка.

Следующая страница развеселила женщину ещё больше.

– Из гипермаркета, – попалось ей на глаза. – Иногда их можно купить там даже со скидкой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Перелом
Перелом

Как относиться к меняющейся на глазах реальности? Даже если эти изменения не чья-то воля (злая или добрая – неважно!), а закономерное течение истории? Людям, попавшим под колесницу этой самой истории, от этого не легче. Происходит крушение привычного, устоявшегося уклада, и никому вокруг еще не известно, что смена общественного строя неизбежна. Им просто приходится уворачиваться от «обломков».Трудно и бесполезно винить в этом саму историю или богов, тем более, что всегда находится кто-то ближе – тот, кто имеет власть. Потому что власть – это, прежде всего, ответственность. Но кроме того – всегда соблазн. И претендентов на нее мало не бывает. А время перемен, когда все шатко и неопределенно, становится и временем обострения борьбы за эту самую власть, когда неизбежно вспыхивают бунты. Отсидеться в «хате с краю» не получится, тем более это не получится у людей с оружием – у воинов, которые могут как погубить всех вокруг, так и спасти. Главное – не ошибиться с выбором стороны.

Виктория Самойловна Токарева , Дик Френсис , Елена Феникс , Ирина Грекова , Михаил Евсеевич Окунь

Попаданцы / Современная проза / Учебная и научная литература / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия
Демонтаж коммунизма. Тридцать лет спустя
Демонтаж коммунизма. Тридцать лет спустя

Эта книга посвящена 30-летию падения Советского Союза, завершившего каскад крушений коммунистических режимов Восточной Европы. С каждым десятилетием, отделяющим нас от этих событий, меняется и наш взгляд на их последствия – от рационального оптимизма и веры в реформы 1990‐х годов до пессимизма в связи с антилиберальными тенденциями 2010‐х. Авторы книги, ведущие исследователи, историки и социальные мыслители России, Европы и США, представляют читателю срез современных пониманий и интерпретаций как самого процесса распада коммунистического пространства, так и ключевых проблем посткоммунистического развития. У сборника два противонаправленных фокуса: с одной стороны, понимание прошлого сквозь призму сегодняшней социальной реальности, а с другой – анализ современной ситуации сквозь оптику прошлого. Дополняя друг друга, эти подходы позволяют создать объемную картину демонтажа коммунистической системы, а также выявить блокирующие механизмы, которые срабатывают в различных сценариях транзита.

Евгений Шлемович Гонтмахер , Е. Гонтмахер , Кирилл Рогов , Кирилл Юрьевич Рогов

Публицистика / Учебная и научная литература / Образование и наука
Категорический императив и всеобщая мировая ирония
Категорический императив и всеобщая мировая ирония

Иммануил Кант (1724–1804) оказал огромное влияние на развитие классической философии. В своих трудах он затронул самые важные вопросы мироздания и человеческого общества, ввел многие основополагающие понятия, в том числе «категорический императив». По мнению Канта, категорический императив – это главные правила, которыми должны руководствоваться как отдельные личности, так и общество в целом, и никакие внешние воздействия, так называемые «объективные причины» не должны мешать выполнению этих правил.Георг Гегель (1770–1831) один из создателей немецкой классической философии. Самое важное понятие в философской системе Гегеля – законы диалектики, согласно которым всё в мире и обществе постоянно переходит из одних форм в другие, и то что сегодня кажется вечным, завтра рассыпается в прах. В этом заключается «всеобщая мировая ирония», по определению Гегеля.В книге собраны наиболее значительные произведения Канта и Гегеля, посвященные данной теме.

Георг Вильгельм Фридрих Гегель , Иммануил Кант

Философия / Учебная и научная литература / Образование и наука