Ужас (ЛП)

В этой части дома воздух казался холоднее. Может быть, это та половина, которая весь день лишена солнца — не то чтобы его было много, учитывая дождь и тяжелые темные тучи. Под ее пальцами обои облупились, запылились и слегка вздулись от влаги и старого клея. Прикосновение к ним вызвало у нее зуд.

«Они как мертвая кожа, — подумала она. — Как труп».

Вэл отдернула руку от стены, чтобы вытереть ее о джинсы, и ее нога зацепилась за что-то твердое. Она упала на половицы с тяжелым стуком, ободрав кожу на ладонях и коленях. Протянув руку, пошарила по деревянным панелям, но не обнаружила и следа предмета, из-за которого упала. «Я ведь что-то почувствовала?»

— Отлично, — пробормотала Вэл, хлопнув ладонью по доскам. — Теперь я не только заблудилась, но и брежу. — Ей показалось, что она слышит в темноте слабый смех.

— Здесь есть кто-нибудь?

«Глупость. Твой психотерапевт прав. Ты действительно сходишь с ума. Тебе уже мерещится смех».

Резко вскочив с пола, Вэл сразу потеряла равновесие. Она упала на отвратительную стену и почувствовала, как что-то твердое с силой ударилось о ее правое бедро. Она удивленно зашипела от боли. Дверная ручка. Она буквально наткнулась на другую дверь. Внизу, в щели между дверью и полом, горела неоновая полоска желтого света.

«Не думаю, что этот свет был включен минуту назад. Я бы заметила».

Быстро, прежде чем здравый смысл смог управлять ею, она повернула ручку. Дверь распахнулась, и она отшатнулась, когда глаза ослепил яркий свет. На самом деле виновником стала единственная голая лампочка, беспорядочно раскачивающаяся от сквозняка, который она впустила, но после непроницаемой темноты холодного, затененного коридора лампочка казалась такой же яркой, как палящее жаркое солнце.

Вэл отвернулась, глаза слезились, она быстро моргала, ожидая, пока ее зрение восстановится. Эта «новая комната» на самом деле казалась шкафом среднего размера в прихожей, достаточно большим, чтобы его можно было назвать «гардеробной». Когда она протянула руку, то смогла лишь слегка коснуться обеих сторон кончиками пальцев. Хотя стены казались странными — определенно бумажными, но слишком скользкими и гладкими, чтобы быть обычными обоями. На самом деле гладкая поверхность больше походила на глянцевые страницы журнала.

«Что? — Она опустила руки. — Обои? В шкафу?»

Вэл открыла глаза. Последовала короткая вспышка жгучей боли, но она смогла разглядеть шкаф сквозь слезы. Она моргнула, ее глаза расширились, но образы перед ней не исчезли. По стенам были расклеены десятки и десятки шахматных досок в миниатюре, каждая из которых изображала разные позиции — дебюты, промежуточные партии и эндшпили.

Она ахнула и развернулась, только чтобы удариться о закрытую дверь, когда увидела рычащую пасть волка, нависшую над ней. Тот факт, что это была фотография, никак не успокоил ее нервы. «Он пытается напугать меня», — подумала она болезненно.

Это сработало.

Боже мой. Хищники. Целая стена хищников. Пауки. Змеи. Леопарды. Львы. Акулы. От одного взгляда на них у нее по коже побежали мурашки. Она протянула дрожащую руку, которую тут же отдернула. Не хотела прикасаться к ним, чтобы какой-нибудь отдаленный след их смертоносной природы не передался ей.

Вэл посмотрела на другую стену, страшась того, что увидит. Грубое оружие и орудия пыток? Порнография? Какая-то их комбинация?

Нет.

На этот раз цветы. Красные розы. Желтые розы. Белый жасмин. Оранжевые лилии. Пара других разновидностей, которые она не надеялась назвать. Рядом с изображениями свирепых зубов их вынужденные партнеры — цветы были обескураживающе неуместны. И все же... В них тоже было что-то зловещее.

Вэл медленно повернулась лицом к последней стене — той, что была за ее спиной, по другую сторону двери. Она повернулась... и зажала рот рукой, чтобы не закричать. Вэл смотрела на свое собственное лицо.

Ее фотографии покрывали заднюю сторону двери, изрешеченные десятками крошечных отверстий, которые проходили сквозь тонкое покрытие лака и глубоко в сердце узловатого дерева. «Он убивает меня на фотографии». Она побледнела еще больше. Дверь открывалась наружу — она легко могла представить Гэвина, вооруженного стрелами или дротиками, небрежно стреляющего один за другим, когда использовал ее образ в качестве мишени.

— Черт, — прошептала она. Слова отдавали кислотой в ее внезапно пересохшем рту.

Свет над головой погас.

Ужасное чувство клаустрофобии и головокружения накрыло ее в темноте, увлекая под тяжестью собственной паники со всей катастрофической силой цунами. Вэл споткнулась о собственные ноги, торопясь выбраться из этой ужасной комнаты. Она чувствовала, как глаза тварей с бумаги сверлят едкие дыры в ее спине. Что, если дверь заперта?

Она сойдет с ума.

Вэл дернула за ручку. Дверь открылась, и она оказалась в коридоре с потоком холодного воздуха, который казался еще холоднее на ее лихорадочной коже. «Он знает, что я здесь. О боже».

Она не могла вспомнить, какой дорогой пришла. В страхе и панике она полностью потеряла все ориентиры. Вэл уперлась рукой в стену, беззвучно плача.