Ужас (ЛП)

Это не так... я не такая. Что ему сказал ГМ? Что он сказал? Она почти могла себе это представить. Они разговаривали вдвоем. ГМ небрежно делает намеки, как будто бросает Джейсону угощение. От этой мысли ее затошнило от беспомощной, бессильной ярости.

— Восемь — прекрасно, — с несчастным видом заключила она.

Как будто у нее был выбор.

***

Прошло два часа, и черная команда — они не могли не думать о себе именно так; ГМ, Джейсон и Чарли точно не внушали чувства товарищества — мало что смогли сделать сами, если бы непостоянное вмешательство случая. Джеймс нашел черную пешку («король») в мыльнице, когда пошел в ванную, чтобы ответить на зов природы. Лиза нашла в библиотеке белую ладью («это»), зажатую между пыльной книгой по романской архитектуре и биографией русского шахматиста в кожаном переплете. Блейк вообще ничего не нашел.

«Две штуки за столько же часов», — устало подумал он. Осталось двадцать восемь. Если они будут продолжать в том же духе, то не закончат еще несколько дней. Интересно белой команде повезло больше?

— Кто-то одержим Италией, — пропела Лиза чересчур жизнерадостным голосом. Это, казалось, раздражало Джеймса, который поморщился, как будто ее слова были ледорубом, воткнутым с медленной, болезненной точностью прямо в его барабанную перепонку. — Интересно, он итальянец? Он говорит по-французски, но не выглядит таковым. И вообще, разве европейцы не говорят на нескольких языках?

— Какая разница, — прокомментировал Джеймс.

— Почему бы нам не начать осматривать второй этаж? — предложил Блейк, прежде чем его друзья снова начали ссориться и в конечном итоге вызвали бы у него головную боль.

Это была разумная идея. Теперь они стояли в главном коридоре, слева от них маячила лестница, а справа — дверь. Джеймс прислонился спиной к стене, как раз под картиной с изображением леса. Деревья были высокими и заостренными, как копья, напоминая Черный лес, из сказок братьев Гримм, что Блейк читал, когда был ребенком. Джеймс потянулся, и рукой ударился о раму картины, заставив ее опасно качнуться. Однако он поймал ее, прежде чем та успел упасть и разбиться вдребезги.

— Осторожно, — предупредила Лиза, когда Джеймс поправил картину на стене. — Сломать его вещи — верный способ разозлить его еще больше, чем он уже разозлился.

— Почему бы нам не покончить с этим и не отправиться домой? — отозвался Джеймс. — Я имею в виду, если мы ему не нравимся. Зачем оставаться? В любом случае, белая команда — это кучка придурков.

— Насколько я помню, именно ты хотел остаться.

— Да, но я передумал. Почему ты хочешь остаться?

Лиза фыркнула.

— О, я хочу уйти. Но я, например, не хочу, чтобы они прогнали нас, как кучку школьных хулиганов. Ты хочешь, чтобы они победили?

Его лицо потемнело, и он отдернул руку назад.

— Черт возьми, нет. Но здесь не очень весело... и я больше никогда никого из них не увижу.

— А еще мы до сих пор не нашли Вэл, — заметила Лиза, обвиняюще глядя на него. — Или ты забыл?

Судя по румянцу на лице, Джеймс и правда забыл. Блейк нахмурился. Как он мог забыть о своей девушке? Она тоже была хорошенькой. Не такая красивая, как Лиза — на самом деле, Блейк не мог вспомнить ни одной девушки, которая была бы красивее Лизы, за исключением, может быть, той из белой команды. Но Вэл гораздо красивее, чем кто-либо, с кем Блейк мог встречаться. Его всегда смутно раздражали мужчины, которые принимали своих хорошеньких подружек как должное. Особенно с тех пор, как понял, что женщины, как правило, выбирают таких мужчин, независимо от их личности.

Тот факт, что один из его лучших друзей демонстрировал те же самые качества, которые он так ненавидел, обеспечивал постоянный источник когнитивного диссонанса для Блейка. Хотя он с удовольствием вставил бы свои собственные два цента, у него не хватило духу. «В любом случае, это не мое дело». Поэтому Блейк вздохнул и сменил тему, как слабак, которым он и был.

— Мы даже не знаем, сколько предметов у белой команды — или сколько Вэл могла найти. Возможно, мы даже опередим их, и в таком случае нет смысла ругаться из-за этого.

Лиза открыла рот, ее брови сошлись вместе, как бы говоря: «Мы даже не знаем, где Вэл». Точка. Блейк посмотрел на нее, приподняв бровь. Выражение «только ничего не говори», которое он перенял у своей матери, когда она еще была рядом. От воспоминаний о ней по его лицу пробежала дрожь, легкая, но заметная. Лиза, заметив колебание на его лице, помолчала, а затем сказала:

— Да, возможно, ты прав.

Последовала пауза, пока каждый из них подсчитывал, сколько шахматных фигур осталось найти.

«Четыре из тридцати двух — это не ужасно», — сказал себе Блейк. Если предположить, что Вэл не нашла ничего, это было двенадцать с половиной процента. Само собой разумеется, если белая команда собрала аналогичное количество, оставив примерно семьдесят пять процентов для поиска. Довольно хорошие шансы. При условии, что никто не будет жульничать.