Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена

– Гм, я понимаю, как вы это сделали, – ответил я, – но будет ли удовлетворен мистер Ричардс? Мы обнаружили одного из детей – часть скелета в печи, но можем ли мы поклясться, что остальные исчезли таким же образом? Думаю, Ричардс захочет иметь статистическую таблицу, прежде чем заплатит свои три тысячи долларов.

– Parbleu, так ли? – ответил де Гранден; что-то похожее на его обычную детскую улыбку показалось на его лице. – Что, по вашему, произойдет, если мы уведомим власти об истинных фактах, приведших к самоубийству мадам Мартины? Не будут ли газеты раздувать этот случай? Cordieu, я скажу, что будут! И сиротский дом, над которым мсье Ричардс так напыщенно патронирует, получит то, что вы называете «черным глазом», дурной репутацией. Morbleu, мой друг, это будет очень черный глаз! Нет-нет, полагаю, мсье Ричардс с радостью заплатит нам вознаграждение и не станет торговаться. Между тем, мы снова дома. Пойдемте, давайте-ка выпьем коньяку.

– Выпьем коньяку? – ответил я. – С чего бы это, ради всего святого?

– Parbleu, мы произнесем тост за великолепные три тысячи долларов, которые господин Ричардс заплатит нам завтра утром!

Полтергейст

– Итак, доктор де Гранден, – сказал наш посетитель, – это действительно случай для применения ваших замечательных способностей.

Жюль де Гранден выбрал новую сигарету из серебристого портсигара и, задумчиво постукивая ее кончиком по хорошо ухоженному ногтю, окинул собеседника одним из своих оценивающих взглядов.

– Как я понимаю, другие попытки исцеления потерпели неудачу, мсье? – спросил он, наконец.

– Именно. Мы пробовали все разумное и неразумное, – ответил капитан Лаудон. – Мы были на консультациях у лучших неврологов, прибегали к известным целителям, медиумам, даже к «заочному лечению», и все безрезультатно. Все врачи, все эти оккультисты и шарлатаны обманули наши надежды. Теперь…

– Не думаю, что хочу быть в числе всех этих шарлатанов, мсье, – холодно произнес француз, выпуская из ноздрей двойную струйку дыма. – Если бы вы позвали меня на консультацию наравне с дипломированными врачами…

– Но в том-то и дело, – прервал его капитан. – Каждый лечащий врач был уверен, что сможет ее вылечить, но все они потерпели неудачу. Джулия – прекрасная девушка, я говорю об этом, не потому что она моя дочь, просто констатирую факт, – и должна была этой осенью выйти замуж. А теперь – расстройство полностью овладело ею, и это разрушает ее жизнь. Роберт, лейтенант Праудфит, ее жених, и я – почти всегда рядом с ней; и что касается моей дочери, я боюсь, что ее разум повредится, и она уничтожит себя, если никто ей не поможет!

– О? – маленький француз приподнял узкие черные брови, которые так ярко контрастировали с его светлыми волосами и усами. – Почему вы не сказали этого раньше, monsieur le capitaine? Это не просто излечивание нервной молодой леди, о котором вы мне говорили, но осуществление романтической истории, которому я могу помочь! Bien, хорошо, очень хорошо! Я согласен. Если вы также пригласите моего лучшего друга доктора Троубриджа, чтобы в этом деле был местный лицензированный и уважаемый врач, мои способности, которые вы достаточно любезно назвали замечательными, полностью в вашем распоряжении.

– Прекрасно! – ответил капитан Лаудон, вставая. – Тогда все устроено. Я могу ожидать, что вы…

– Минутку, пожалуйста, – прервал его де Гранден, призывая к молчанию, подняв тонкую, женственную руку. – Прежде чем идти дальше, мы сделаем précis дальше. – Он взял блокнот и карандаш, и продолжил: – Сколько лет вашей дочери, мадемуазель Джули?

– Двадцать девять.

– Самый очаровательный возраст, – сказал маленький француз, сделав пометку в блокноте. – И она ваш единственный ребенок?

– Да.

– Итак, эти проявления outré[199], эти необычные события, начали происходить около шести месяцев назад?

– Как-то так, я не могу точно указать время.

– Не важно. Они принимали различные мистические формы? Она отказалась от еды, у нее были видения? Она кричит, она бесконтрольно поет, она говорит странным голосом, иногда она вступает в мертвенный транс, и из ее горла выходят странные голоса, голоса людей или других женщин, даже маленьких детей?

– Да.

– И возникают другие, казалось бы, необъяснимые вещи. Стулья, книги, столы, даже такие тяжелые предметы мебели, как пианино, сходят с привычных мест, когда она рядом, и в воздухе кружатся драгоценности и другие мелкие предметы?

– Да, и хуже того: я видел, как булавки и иглы вылетают из ее корзинки с рукоделием и впиваются в ее щеки и руки, – прервал его капитан. – И в последнее время она получила шрамы – шрамы непонятно от чего. На ее руках и лице появляются огромные рубцы, похожие на следы когтей какого-то зверя, – прямо при мне. Ночью меня разбудили ее крики, и когда я поспешил в ее комнату, я обнаружил следы длинных тонких пальцев на ее горле. Это сводит с ума, сэр, это ужасно! Я бы назвал это случаем демонической одержимости, если бы я верил в сверхъестественное.