Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена

– Дохтур, – женщина подошла ближе и взяла его лацкан большим и указательным пальцами. – Дохтур, меня знают лучше, чем рассказчика небылиц, но на прошлой неделе я видела нечто, которое дают мне полные дрожи от больших пальцы до зубов. Я был тихой, как ягненок, который еще не родился, когда я услышал шум, который я слышал, когда он сидел внизу, и это звучало как взломщики. «Плохи дела, – говорю я, – кто здесь, чтобы убить невинных женщин на своих кроватях!» Я собираю железную трубу, которую я нашел удобной, рядом со мной у двери, и пошла вниз по лестнице.

Дохтур де Гранден, сор, эта святая истина и не ложь, я говорю вам. Когда я приходил в залу, там была миссис Четвинд, вся босая, с какой-то забавной вещички на голове, и она стояла перед этим черным чертовым изображения на двух своих коленях!

«Кэти Руни, – сказала я себе, – это не подходит для тебя, христианки, добрый католик, чтобы жить, так что это не так, как только смогу ли я предупредить об этом миссис Четвинд, но за все деньги в монетном дворе не могли нанять меня, чтобы вернуться в это место».

– Именно так, – согласился маленький француз, энергично кивнув своей гладкой светлой головой. – Я понимаю ваше нежелание вернуться; но разве возвращение не может быть вызвано каким-то другим соображением, кроме денег?

– Конечно, я не вернусь туда… – начала было Кэти, но он резко прервал ее внезапным жестом.

– Послушайте, пожалуйста, – приказал он. – Вы христианка, не так ли?

– Конечно, да.

– Отлично. Если бы я сказал вам, что вы возвратитесь на службу к мадам Четвинд, пока я не прикажу вам уходить, если бы это помогло бы спасти христианскую душу… христианское тело, конечно, – возьмете ли вы на себя это?

– Я бы сделал больше для вас, – рассудительно сказала женщина, – но благословенные святые знают, как я опасаюсь ночевать под той же крышей, что и черная тварь в другую ночь.

– Гм, – де Гранден обнял ладонью узкий подбородок, покачал головой, немного подумал, затем резко повернулся к двери. – Подождите меня здесь, – велел он. – Я вернусь.

Менее чем через две минуты он вернулся в кухню; в руке он нес крошечный пакетик из папиросной бумаги, перевязанный красной лентой.

– Вы когда-нибудь были у озера Килларни?[219] – спросил он у Кэти, пристально глядя на нее.

– Конечно, да, – ответила она горячо. – Больше, чем раз я стояла у голубых вод и…

– И кто выходит из озера раз в год и едет по воде на большом белом коне, осматривая… – начал он, но она прервала его почти экстатичным криком:

– Это сам О’Донохью! Это храбрый О’Донохью сидит на белом коне, это он протягивает руку благородным людям, всем, кто встает за свободу старой Ирландии!

– Именно, – ответил де Гранден. – Я тоже стоял у озера, и со мной стояли добрые друзья, которые родились и выросли в Ирландии. Один из них когда-то достал один сувенир после этой ежегодной поездки О’Донохью. Вот!

Открыв пакетик из папиросной бумаги, он показал крошечное кольцо, сплетенное из двух или трех нитей белых конских волос.

– Предположим, я скажу вам, что это волосы из хвоста лошади О’Донохью? – спросил он. – Не могли бы вы взять их с собой как защиту и снова вернуться на службу к мадам Четвинд, пока я не дам вам разрешения вернуться?

– Клянусь Небесами, я это сделаю, сор! – ответила она. – Верьте, с тремя волосками от лошади О’Донохью, я пойду на службу в собственную кухню дьявола и сварю ему чертов бульон на сере, чтоб он пил, – вот что я скажу. Конечно, О’Донохью – это сильнее, чем чертова статуэтка из Индии, я думаю, сор.

– Совершенно верно, – согласился он с улыбкой. – Итак, вы вернетесь к мадам Четвинд сегодня и останетесь там, пока не услышите от меня приказаний? Отлично.

Мне, когда мы вернулись в зал, он сказал:

– Благочестивое мошенничество оправдывается, друг мой Троубридж. То, во что мы верим, – это то, что нам известно. Эти волосы сейчас я извлек из матраса на моей кровати; но наша суеверная Кэти теперь смела, как лев, в убеждении, что они – с лошади О’Донохью.

– Вы хотите сказать, что вы действительно поверили чему-то в этой сумасшедшей истории ирландской женщины, де Гранден? – недоверчиво спросил я.

– Eh bien, – ответил он, пожав плечами, – кто знает, чему верить, друг мой? Многое она могла себе представить; гораздо больше, возможно, исходит из деятельности ее суеверного ума; но если все, что она сказала, правда, я не буду сильно удивлен, когда мы закончим это дело.

– Хорошо! – ответил я, слишком потрясенный, чтобы думать о каком-либо адекватном ответе.

– Троубридж, друг мой, – сказал де Гранден мне утром во время завтрака, – я серьезно подумал о мадам Четвинд, и я предлагаю посетить несчастную даму без промедления. Есть несколько вещей, которые мне очень хотелось бы осмотреть в ее очаровательном доме, поскольку то, что вчера сказала нам известная Кэти, пролило много света на вещи, выглядевшие раньше совершенно темными.

– Хорошо, – согласился я. – Мне кажется, у вас сложилось фантастическое представление об этом деле; но все, что я сделал до сих пор, оказалось бесполезным, поэтому, смею думать, вы не нанесете ей вреда своими трюками.