Ужас в музее

Де Мариньи припомнил ужасную смерть фон Юнцта, случившуюся в 1840 году, спустя год после опубликования в Дюссельдорфе его ужасной книги, и рассказал о леденящих кровь легендах и прочих в достаточной степени подозрительных источниках информации, которыми пользовался ученый. Главное же, он подчеркивал поразительное единообразие легенд, с которыми фон Юнцт связывал большинство воспроизводимых им идеограмм. Никто не мог отрицать того факта, что древние предания, настойчиво упоминавшие о цилиндре и свитке, имели прямое отношение к экспонатам музея, но при всем том они характеризовались такой захватывающей дух экстравагантностью — включая совершенно неимоверные диапазоны времен-и невероятные, фантастические аномалии забытого древнего мира, — что намного легче было просто восхищаться ими, нежели в них поверить.

А восхищению публики поистине не было предела, так как перепечатки в прессе шли повсеместно. Статьи с многочисленными иллюстрациями, рассказывающие или кратко передающие суть легенд из «Черной книги», многословно распространяющиеся об ужасе, внушаемом мумией, сравнивающие орнамент на цилиндре и иероглифы свитка со знаками, воспроизведенными фон Юнцтом, и пускающиеся в самые дикие, самые нелепые и иррациональные измышления и теории, — такие статьи появились всюду. Число посетителей музея утроилось, а всеобъемлющий характер внезапно вспыхнувшего интереса подтверждался избытком получаемой нами корреспонденции — по большей части бессодержательной. Похоже, мумия и ее происхождение создали — для людей с воображением — достойного соперника депрессии, бывшей в 1931 и 1932 годах главной темой для разговоров. Что касается меня, то главный эффект всего этого фурора состоял в том, что мне поневоле пришлось одолеть чудовищный том фон Юнцта в сокращенном издании «Голден гоблин» — и это внимательное чтение, с одной стороны, заставило меня не раз испытать головокружение и тошноту, но вместе с тем и поблагодарить судьбу за то, что она избавила меня от диких гнусностей последовавшего вскоре полного издания текста.

III

Древние предания, приведенные в «Черной книге» и связанные с орнаментами и символами, столь близко родственными знакам и иероглифам свитка и цилиндра, и в самом деле ошеломляли и внушали немалый страх. Преодолев неимоверную череду веков и миновав все известные нам цивилизации, расы и государства, они сосредоточились вокруг исчезнувшего народа и сгинувшего континента, относящихся к баснословно далеким, туманным, первоначальным временам, — вокруг народа и континента, которые в древнейших преданиях именуются My и которые, судя по записям на языке наакаль, процветали двести тысяч лет назад, когда Европа была еще прибежищем неких гибридных существ, а не дожившая до наших времен Гиперборея поклонялась черному аморфному Цатхоггуа.

Там упоминалось также царство или край К'наа, в котором первое человеческое племя обнаружило грандиозные, чудовищные руины, оставленные неведомыми существами, волна за волной проникавшими сюда с далеких звезд и отбывавшими здесь предназначенные им долгие века в только нарождавшемся, никому еще не нужном мире. Царство К'наа было священным местом поклонения, поэтому из самой его сердцевины возносились к небу мрачные базальтовые утесы священной горы Йаддит-Гхо, а ее венчала сложенная из циклопических каменных блоков крепость, бесконечно более древняя, чем само человечество, и построенная племенем выходцев с темной планеты Юггот, колонизовавшей наш мир задолго до зарождения земной жизни.

Чужаки с Юггота исчезли многие века назад, но оставили после себя жуткое существо, которое не подвержено смерти, — своего ужасающего бога и покровителя Гхатанотхоа, спустившегося в глубь горы Йаддит-Гхо и с той поры таящегося в подземелье под крепостью. Ни один человек никогда не взбирался на Йаддит-Гхо и не видел ту зловещую крепость, разве что порой на фоне вечернего неба вырисовывались ее отдаленные, построенные по законам странной геометрии очертания; и большинство посвященных людей верили, что Гхатанотхоа всегда живет там, ворочаясь в таинственных безднах под мегалитическими стенами. И многие полагали, что чудовищу должны постоянно приноситься жертвы, чтобы оно не выбралось из своих тайных глубин и не погубило мир людей, как некогда был погублен мир пришельцев с Юггота.