Ужас в музее

Доктор Макнейл вытер пот со лба и снова надел очки. Я ждал продолжения рассказа, но он все молчал – и тогда я тихо спросил:

– Она осталась жива? Ее нашли? Получило ли объяснение все произошедшее?

Доктор прочистил горло.

– Да, она осталась жива… в известном смысле. И все получило объяснение. Я же сказал вам: там не было никакого колдовства – только жестокая, прискорбная, поистине ужасная реальность.

Первой на месте происшествия оказалась Салли Комптон. На следующий день после полудня она отправилась к Дэвисам, чтобы обсудить с Одри вчерашнюю вечеринку, и еще издалека заметила, что из трубы хижины не идет дым. Это казалось странным. Погода, правда, опять стояла очень теплая, но в этот час Одри обычно стряпала. В хлеву беспокойно ревели голодные мулы, и старый Волк не нежился в солнечных лучах на своем излюбленном месте у порога.

В общем, Салли сразу почуяла что-то неладное, а потому сильно робела и нервничала, когда спешилась и постучалась в хижину. Ответа не последовало, но она подождала с минуту, прежде чем осторожно тронула грубо сколоченную дверь. Убедившись, что щеколда не задвинута, Салли медленно отворила дверь и переступила через порог. Но при виде представшей глазам картины она отпрянула назад со сдавленным вскриком и схватилась за косяк, чтобы удержаться на ногах.

Когда она открыла дверь, в нос ей ударил смрадный запах, но потрясло ее не это, а жуткое зрелище, явившееся взору. Ибо в полутемной хижине недавно разыгралась некая чудовищная трагедия, три страшных свидетельства которой, повергшие Салли в ужас и недоумение, остались там на полу.

Возле потухшего очага лежал огромный пес – пятна гнилостного разложения багровели на коже, оголенной в местах, где шерсть вылезла от чесотки и старости, и сам труп лопнул, раздувшись от яда гремучих змей. Похоже, собаку искусало целое полчище рептилий.

Справа от двери Салли увидела жестоко изрубленные останки мужчины – в ночной рубашке, с разбитым фонарем в окостенелой руке. На теле у него не было ни единого следа змеиного укуса. Рядом валялся окровавленный топор.

А посреди комнаты корчилось на полу отвратительное существо с пустыми глазами, которое в недавнем прошлом было женщиной, но ныне являло собой лишь бессловесную, безумную карикатуру на нее. Существо это не издавало никаких внятных звуков – только шипело, шипело, шипело…

К этому времени мы с доктором оба вытирали холодный пот со лба. Мой собеседник налил в два стакана из бутылки, стоявшей на столе, немного отпил из своего, а другой протянул мне. Я мог лишь тупо спросить дрожащим голосом:

– Выходит, Уокер просто упал в обморок, потом очнулся от криков жены – а топор довершил дело?

– Да, – тихо промолвил доктор Макнейл. – Но он все равно принял смерть от змей. Страх перед ними имел два роковых последствия: от страха Уокер потерял сознание и в страхе своем он настолько запугал свою жену дикими историями, что она схватилась за топор, когда вообразила, будто видит перед собой змеедьявола.

Я на мгновение задумался.

– И Одри… не странно ли, что проклятие Йига подействовало на нее в конечном счете? Полагаю, кошмарное зрелище шипящих змей намертво запечатлелось у несчастной в сознании.

– Да. Поначалу у нее периодически наступали светлые промежутки, но с течением времени они становились все реже и реже. Волосы у нее стали седеть от корней, а позже и вовсе выпали. Кожа покрылась пятнами, а когда она умерла…

– Как – умерла? – вздрогнув, перебил я. – Тогда что же… что же за существо мы видели там, внизу?

– Это родилось у нее через девять месяцев, – мрачно ответил Макнейл. – Было еще трое – два из них выглядели даже ужаснее, – но выжило только одно.

Курган (с Зелией Бишоп)

I

Только в самое последнее время американский Запад перестали считать новой землей. Я думаю, это произошло потому, что наша цивилизация появилась здесь довольно поздно; исследователи обнаруживают множество следов жизни, существовавшей среди этих равнин и гор задолго до того, как началась история колонизации. Мы ничего не знаем о поселках пуэбло, возраст которых насчитывает две с половиной тысячи лет, и нас нимало не беспокоит тот факт, что археологи относят раннюю культуру Мексики к семнадцатому, а то и восемнадцатому тысячелетию до Рождества Христова. В археологии имеются и более впечатляющие примеры – вроде первобытного человека, современника вымерших животных, известного сегодня только по нескольким фрагментам костей и остаткам материальной культуры. Одним словом, впечатление от новизны этих мест быстро испаряется. Обычно европейцы лучше нас ощущают дух древности и глубокой отстраненности от современных жизненных потоков. Всего пару лет тому назад один британский автор писал об Аризоне как о «туманной местности, по-своему очень привлекательной, но пустынной, древней и унылой земле».