Ужас. Вдова Далила

— Эти писаки ошиблись или намеренно обманули читателей. Журналисты хотят показаться осведомленными. Вчера я действительно велел арестовать одного господина, который появится здесь с минуты на минуту. Некоторые улики оправдывают его арест, но они недостаточно весомые. Это скорее догадки, чем улики. Я даже должен прибавить, что до сих пор у меня нет никаких вещественных доказательств. Посмотрите, — сказал он, подходя к письменному столу и перелистывая какие-то бумаги, — вот протокол полицейского комиссара. Из него мы видим, что обвиняемый держался весьма уверенно и очень удивился, когда его арестовали. Если задержанный все это время ломал комедию, то он — выдающийся артист, так как ему удалось обмануть одного из наших лучших служащих. После ареста подозреваемого в его квартире был произведен обыск, но ничего подозрительного там не нашли. Моя последняя надежда на допрос, который я сейчас ему и устрою.

Господин Граднер взглянул на круглые канцелярские часы, висевшие над входной дверью, и Мария поняла, что их встреча подошла к концу. Женщина не удержалась и спросила имя обвиняемого.

— Я уже называл вам его имя. Его зовут Йоши фон Хорфди. Вы говорили, что не знаете его.

— Мне что-то не помнится, чтобы мой муж упоминал это имя.

Несчастная вдова хотела еще что-то прибавить, но вместо этого только поклонилась следователю и уже собиралась выйти из комнаты, как вдруг кто-то толкнул дверь снаружи. Она отступила назад, чтобы пропустить посетителя. Он подошел к следователю и, что-то шепнув ему на ухо, уселся за стол, чтобы писать протокол.

— Мне доложили, что сейчас сюда приведут арестованного.

— Да-да, я уже ухожу, — пролепетала Мария и направилась к двери.

Но внезапно она остановилась и, приблизившись к следователю, решительно заявила:

— Я хочу его видеть.

Господин Граднер не особенно удивился этому, вероятно, ввиду только что происходившего разговора. Он внимательно посмотрел на Марию и сказал:

— Хватит ли у вас мужества просидеть все то время, которое будет длиться допрос, в смежной комнате и ни звуком не выдать своего присутствия?

— Да, конечно, господин следователь.

— Даже если Хорфди признается в убийстве вашего мужа?

— В этом случае я, наверно, задохнусь от негодования, но уж лучше задохнусь, чем издам хоть один звук, — воскликнула Мария со свойственным ей пафосом.

Следователь подал знак чиновнику, и тот приблизился.

— Значит, вы сделаете все так, как я велел?

— Да, конечно, господин следователь, ваше приказание будет в точности исполнено.

Граднер позвал служащего из канцелярии и велел ему поставить ширмы у входа в комнату, смежную с его кабинетом. Галантно предложив руку фрау ван ден Кольб, следователь проводил ее за ширмы и усадил на стул, после чего занял свое место за столом. Едва он успел покончить со всеми этими приготовлениями, как в комнату вошел обвиняемый.

Господину Хорфди — красивому высокому блондину с прекрасными манерами — на первый взгляд можно было дать лет сорок, хотя на самом деле ему исполнилось тридцать шесть. Возраст давал о себе знать слишком рано, однако легкая седина на висках и немного усталый вид придавали ему своеобразный шарм.

Одет он был просто, но изящно; здороваясь со следователем, держался спокойно и уверенно. Согласно приказу, его никто не сопровождал — проводив арестанта до дверей, жандармы остались ждать у входа. Присев на предложенный стул, господин Хорфди совершенно непринужденно спросил:

— Узнаю я, наконец, почему меня вчера ни с того ни с сего арестовали и почему я сейчас нахожусь здесь, перед вами?

Его голос звучал несколько отчужденно, но очень спокойно.

— Господин Хорфди, — обратился следователь к подозреваемому, — вы находитесь здесь для того, чтобы отвечать на мои вопросы, а не для того, чтобы задавать их мне, как вы, кажется, подумали.

— Мне кажется, что я все же имею право поинтересоваться, в чем, собственно, меня обвиняют. Я спрашивал об этом чиновника, арестовавшего меня, но он упорно хранил молчание.

— Он исполнял свой долг, только и всего. Я отвечу на ваш вопрос, и давно бы уже это сделал, если бы вы, вопреки всем правилам, не заговорили первым.

— Мне очень жаль, но я не знал здешних правил. Мне не часто приходилось бывать в подобных местах.

— С этим вас можно только поздравить. От всей души желаю, чтобы вам больше не приходилось терпеть мое присутствие. Вас обвиняют, — неожиданно прибавил следователь, внимательно вглядываясь в лицо собеседника, — в преступлении.

— Интересно. И в каком же именно?

— В убийстве Карла ван ден Кольба.

Господин Хорфди, услышав это обвинение, и глазом не моргнул. На лице его не отразилось ни малейшего волнения, он только невозмутимо посмотрел на следователя и вежливо произнес:

— Я никак не ожидал быть замешанным в этом деле, о котором в последнее время столько говорили в моем присутствии. Не сочтите мой вопрос бестактным, — продолжал он, — но почему обвинили именно меня?