Ужас, живущий во льдах

В какой-то момент взгляд Роберта совсем потупился, а потом и вовсе закрылись глаза. Я хотел было проверить пульс, но сразу же ушёл от этой затеи, увидев, как равномерно вздымается грудь, наполняемая свежим воздухом.

«Туго мне с ним придётся. Слишком уж всё плохо. Как бы его бред не сыграл с нами плохую шутку», - подумал я, отстраняясь от друга, словно брезгливый родитель, увидевший своё новорожденное умалишённое дитя.

Вдруг, меня и самого сморил сон, увлекая куда-то в далёкие тёплые дали, где нет холода, монстров и беснующейся природы, готовой при любом удобном случае разорвать тебя на части…

***

Дописав последние строки недавно проползших событий, я ещё раз взглянул на серебряный медальон с выгравированной на нём медузой. «Родные, я так скучаю по вам! Словами не выразить той любви, которую я испытываю к маленькой Мери и неподражаемой Ирине. Вы - моя семья и часть моей жизненной картины, написанной временем и нелёгкой судьбой. Я должен преодолеть данное жизнью испытание и вернуться к вам - это всё, чего я желаю!»

Слегка осмотревшись вокруг спросонья, я не обнаружил свежих следов Роберта. В палатке был лишь я один. Его спальник находился в том же положении, в каком оставил его я. «Неужели всю ночь он провёл в одной и той же позе, смотря на меня как на врага народа из-за реликвии, подаренной мне прабабушкой? Похоже, катастрофа сыграла огромную роль в изменении его психологического фона. У меня тоже порой сдают нервы, но опыт прошлых лет дал мне крепкий характер, защищающий меня от помешательства. Вот только, сколько же он ещё будет спасать меня? С каждой минутой я всё ближе подбираюсь к мысли о неизбежности смерти. Холод попросту задавит мой несгибаемый характер, сделав его фундаментом к сумасшествию.»

- Роберт? – позвал его я, с некоторым беспокойством смотря на змейку палатки. – Роберт, ты здесь? – чуть громче продолжил я, надеясь застать своего друга рядом с нашим полевым жилищем.

Этого мне не хватало. Я не нянька, чтобы следить за взрослым человеком! Не мог же он уйти и отправится в путешествие совсем один? Нет, скорее всего мочевой пузырь воззвал его к немедленному действию – вот и разгадка тайны. Что ж, зов природы игнорировать нельзя, пусть идёт, главное, чтобы не замёрз. Если болезнь застанет нас в такой неподходящий момент, скорее всего, мы погибнем, а потом снежный саван укроет нас собой, погребя гигантским слоем безжизненного снега, запечатлев наши тела в Антарктическом пейзаже никем не тронутого мира.

Собрав спальные мешки в рюкзак, я поднёс пальцы к замку. Сквозь жёлтый брезент виднелась серая масса, опоясавшая всю палатку. Снега прибавилось… Если бы не масляная лампа - внутри жилища отсутствовал бы свет. Снежный покров продавливал ткань, но материал оказался на удивление крепким и гибким, поэтому угрозы не ощущалось, лишь некоторая сдавленность и едва ощутимое чувство клаустрофобии.

Замок звучно побежал вверх, ослабляя натянутую ткань. Рука моя расширила проём и внутрь ударил целый столп света, растёкшегося по всей палатке. Холодная свежесть проникла в полевое жилище, как бы оповещая меня о захвате территории. Каждый клочок этой земли принадлежал матери природы. Именно в эти места она наотрез отказывалась впускать людей – вездесущих паразитов, являющихся опухолью на теле планеты. Здесь всё иначе – никем не тронутая пустыня, - безмятежная и такая умиротворяющая. В этом месте нет насилия, предательства, убийств, вранья и манипуляций. Всегда дремлющие ледники сохранили данную территорию в первозданном виде, не подпустив живую душу, обладающую не лучшими намереньями и побуждениями.

С трудом пробравшись через толщу снега, мне удалось покинуть временное жилище. Я надел на ноги снегоступы, чтобы ненароком не провалиться сквозь снежный покров, утянувший меня словно в болото, ставшее бы мне вечной могилой, к которой никогда не придут помолиться. И уже хотел было продолжить свой путь, как вдруг остановился, впав в молчаливый ступор.

Как только я вскинул голову, мой разум сошёл с ума. На расстоянии в три-четыре километра во все стороны, тянулась сплошная безликая долина, оканчивающаяся горной грядой, опоясавшей меня отовсюду, скрыв от беснующегося ветра и непогоды. Дыхание перехватило от такого вида. Дух свело, а разум шёл кругом. Вековечные громады ледяных монолитов обступили меня со всех сторон. Кольцо гор было полностью сомкнутым – выход отсутствовал. Поверх горных склонов и скалистых хребтов виднелись величественные голубые башни, окутанные древним страхом. Передо мной раскинулась дорожка, проложенная ледяными плитами, ведущими к подножию центральной горы – самой высокой и в то же время пугающей, внушающей благоговейный ужас перед древностью замороженного временем мира. Дорожку сопровождали блоки льда, служащие некими петроглифами, несущими в себе историю древнего народа, давным-давно живущего здесь. Я был отрезан от цивилизации. Над головой рос купол, образующий кратер вулкана. Зубья ледяных гор тянулись далеко ввысь, пытаясь соединиться, но им не хватало сил. Эта картина чем-то напоминает бессилие воплоти.