Ужасная госпожа (СИ)

Жуану было жарко, он бы с удовольствием остался в прохладе собственной комнаты, но не осмелился пропустить мессу. Он медленно встал, подошел к отцу и поцеловал руку. Все его движения были словно через силу.

— Как ты сегодня себя чувствуешь? — отец обеспокоенно провел ладонью по тусклым и сухим волосам сына.

— Все хорошо, отец, спасибо, — Жуан опасливо покосился на сестру. Он уже успел убедиться, что не стоит нарушать ее планы, и если Иса решила ехать в костел, то это надо перетерпеть.

— После мессы сразу домой. Еще слишком много приготовлений, — глядя как дети в сопровождении Марии-Эдуарды идут главному выходу, предупредил отец.

А троица уже садилась в запряженную пони карету.

— Как ты могла забыть мои подушки, — плаксиво пенял он няньке, пытаясь поудобнее устроиться на жестком сиденьи.

— Сеньор, простите меня. Я подумала, что поездка предстоит недолгая, — каялась Эдуарда.

— Подумала, — продолжал брюзжать Жуан. — Ты же знаешь, что я не могу ездить по этим кочкам без подушек.

А карету и в самом деле нещадно трясло на неровной дороге. Поднимаемая копытами пони пыль проникала под тяжелые занавеси, и Жуан закашлялся.

— Зачем надо куда-то ехать. На улице так жарко и мне нечем дышать. Могли бы помолиться и дома, — между двумя сотрясающими его тщедушное тело приступами, прохрипел Жуан, а Эдуарда пыталась облегчить поездку своему подопечному, обмахивая надушенным платком.

Иса, только что бросив горсть мелких монет голым и чумазым ребятишкам и понаблюдав, как они возятся посреди дороги, задернула портьеру и презрительно посмотрела на брата.

— Ты, сын Карлоса Рибейро де Сильва и Анны-Марии Саброса де Линьярес, граф Жуан Линьярес де Сильва. Ты должен быть гордостью нашей фамилии и примером для подданных и слуг, а вместо этого я вижу изнеженного нытика. Каких наследников ты дашь нашему дому, кому передашь фамилию? Таким же котятам, как и сам? Чем я заслужила такого брата? Или моего настоящего брата похитили злые духи, а вместо него подкинули тебя? Чтобы ты покрыл позором и нашего отца и меня? Как хорошо, что мама не видит, что дала жизнь подобному ничтожеству, — гнев исказил тонкие черты юной графини, слишком рано получившей безграничную власть над слугами, а Жуан расплакался от страха и обиды.

— Сеньорита Исабель… — начала было Эдуарда, но Иса ее перебила:

— Мария Исабель Линьярес де Сильва!

— Сеньорита Мария Исабель Линьярес де Сильва, — несмотря на отповедь, тон несгибаемой Эдуарды не утратил чопорности, — вам не следует подобным образом разговаривать с сеньором Жуаном. В будущем он станет главой семьи, графом де Сильва.

Жуан перестал сопеть и, победоносно посмотрев на сестру, показал ей язык.

— Я буду вынуждена сообщить сеньору де Сильва о вашем неподобающем поведении, — закончила Эдуарда.

— Да? — Иса высокомерно посмотрела на наставницу. — Тогда не забудь сказать, что по вечерам бегаешь в портовые кабаки. Посмотрим, позволит ли граф де Сильва воспитывать его дочь столь легкомысленной особе.

От негодования Эдуарда пошла красными пятнами.

— Как вы можете говорить такое? — она даже задохнулась от возмущения. — Да чтобы я подошла к порту.

— А кому поверит отец? Прислуге с запятнанной репутацией или собственной дочери?

Эдуарда замолкла и принялась еще сильнее обмахивать Жуана, а Иса, прислонившись к трясущейся стенке, удовлетворенно за ними наблюдала.

Они едва успели к началу мессы.

В храм Иса входила, как в свои владения. Ведь именно отец, едва ступив на новую землю, приказал его построить в память о супруге.

— Кажется, наше небольшое общество пополнилось, — пробормотала она, шествуя между длинными деревянными скамьями.

Если не считать самых первых от алтаря, все они были заняты членами почтенных семейств. Новоприбывшие угадывались без труда — придерживаясь принятых на родине порядков, они парились в глухих туалетах из тяжелого темного бархата. И под сводами храма уже плыл крепкий запах пота, смешиваясь с маслянистотью ладана и горячим духом тающего воска.

На их фоне Иса в летящих шелках напоминала легкую бабочку, но чувствовала себя неповоротливой, словно слон. Обмахиваясь надушенным платком, чтобы перебить неприятные запахи, она чинно заняла место на передней скамье и скромно опустила ресницы.

— Проспишь мессу, и после смерти черти заберут тебя прямо в ад. Там тебя бросят на раскаленную сковородку и будут держать на ней, пока на коже не появятся волдыри, потом они полопаются, а на их месте появятся новые. Твои глаза вытекут от жара, а мясо начнет отставать от костей.

Жуан испуганно вздрогнул и, осоловело моргая, выпрямился на скамье. Эдуарда же, полностью погрузившись в молитву, ничего не слышала.

Одергивая брата, благочестивая графиня забыла место, на котором остановилась, и решила занять себя более интересными размышлениями, а именно — какую сделать прическу и какие надеть украшения на предстоящее торжество. И к тому времени, когда священник замолчал, она уже окончательно определилась.

— Падре, — под шуршание платьев Иса подошла к священнику, — я грешна и хочу исповедаться.