Ужасная госпожа (СИ)

— А после мессы я обычно навещаю больницу для бедных. Буду рада сопровождать вас, герцогиня Визеу, вместе с сеньоритой Луселией, — обронила Исабель, с удовольствием отметив, что герцогиня вздрогнула от неожиданности и ее лицо еще больше закаменело.

Интуиция не подвела — высокомерная аристократка не испытывала большого желания оказаться среди грязи и зловония болезни.

Иса замечала и запоминала малейшие реакции противников, а ее острый и гибкий ум придумывал множество возможностей скомпрометировать их в глазах отца и местного общества.

По прибытии к костелу, Карлос де Сильва помог герцогине и дочери выйти из экипажа, а Жуан, под его строгим взглядом подал руку всхлипывающей Луселии, но сразу же отдернул, едва девушка ступила на землю. Даже мать старалась ее не замечать, и только Исабель, которую Луселия сначала считала распущенной легкомысленной девчонкой и, честно говоря, немного завидовала ее красоте, живости и свободе, поддержала, улыбнувшись самым краешком губ и забавно прищурив бархатно-черные глаза.

Немного отстав от отца, Исабель поравнялась и взяла вздрогнувшую гостью под руку.

— Мы почти семья, — шепнула она. — И должны поддерживать друг друга. К тому же, я уверена, что ты раскаиваешься. Исповедайся, прими покаяние. Герцогиня увидит твое раскаяние и смягчится.

— Не уверена, — шмыгнула Луселия. — К тому же мне не в чем раскаиваться. Я ни в чем не виновна.

Девушки неспешно вошли, и их окружили возбужденные шепотки и тяжелый запах смешанных с потом благовоний. Все оживленно обсуждали новые лица и гадали, кем они приходятся семейству де Сильва.

Подождав, пока гул немного стихнет, Исабель придержала Луселию за локоток.

— Но ведь ты совратила мою служанку, — в наступившей тишине не очень громкий голос разнесся по костелу. Луселия отскочила испуганной серной, а все головы повернулись к юной парочке. Снова волной взметнулся ропот, сверкающие любопытством глаза жадно уставились на девушек. — Ой, — Исабель прикрыла рот затянутыми в кружевные перчатки пальцами.

— Дочка, — Карлос укоряюще покачал головой, а Иванилда хлестнула злым взглядом, и Иса смущенно потупилась.

Дело сделано. Луселия окончательно скомпрометирована, и мать, даже если захочет, не сможет простить согрешившую дочь.

Удивленный ропот не умолк даже когда началась месса. Шеи выворачивались — все хотели рассмотреть настоящую блудницу, ведь это такая редкость среди сливок местного небольшого общества, где все друг друга знают.

Карлос де Сильва держался прямо, словно и не замечал, что со всех сторон его семью пронзают любопытные взгляды. Иванилда тоже старалась сохранить достоинство, но ей не хватало невозмутимости графа. Луселия сжалась и старалась держаться как можно более незаметно, а Жуан нервно осматривался, испепеляя зевак злым взглядом и время от времени смахивал со лба испарину.

Только Исабель внешне спокойная и прекрасная, в душе упивалась торжеством. В очередной раз, благодаря только своему уму и изобретательности, она одержала верх, растоптала и унизила тех, кто собирался разрушить ее мир, подчинить своим правилам, навязать аскетичную мораль и поставить под угрозу будущий брак.

Нежные губы благочестиво шептали слова молитвы, а бархатные глаза, спрятанные под тенью густых ресниц, сверкали дьявольским блеском.

Видимо, в этот раз падре решил блеснуть перед высокородными прихожанами, и служба оказалась более длинной и нудной, чем обычно. Даже графиня устала сидеть на жесткой скамье, Жуан нетерпеливо ерзал, а Карлос безуспешно пытался подавить зевок.

И даже когда это мучение для него закончилось, оказалось, что все равно не могут вернуться домой к любимому кабинету со свитками счетов, кубку пряного вина и зажаренному поросеночку — герцогиня Визеу изъявила желание исповедоваться.

Карлос понимал, что после случившегося в его доме, исповедь необходима всем, но как же досаждала эта заминка. Пламя свечей нагревало и без того жаркий спертый воздух, от сгустившегося аромата духов, благовоний, ладана и тающего воска становилось нечем дышать, и раскалывалась голова. Граф де Сильва уже несколько раз пожалел, что именно к нему прибыли столь докучливые гости. Столько лет он прожил только с дочерью, избавившей его от всех домашних забот, и сыном, который, кроме слабого здоровья, не доставлял никаких хлопот.

Пришла же герцогу идея еще больше укрепить связь между их домами, и сосватать свою кузину, оказавшуюся довольно утомительной особой.

***

Дождавшись, пока из тесной и темной исповедальни вышла дочь, заплаканная и утирающая распухший покрасневший нос, ее место заняла сама Иванилда, герцогиня Визеу.

Непривычная к подобным чувствам, она изо всех сил изображала озабоченность, переживания и делилась с духовником сомнениями — сможет ли стать матерью взрослой девушке, с малолетства знающей только отцовскую любовь.