Ужасная саба и ее хозяин

Ей было неловко, что она, устроив совсем недавно эту революцию за свои права, сейчас хотела побыть просто сабой с властным и суровым хозяином. Но от неловкости еще сильнее испытывала потребность в суровости. Лучше бы он ее вообще снова выпорол. Лейтис вздохнула: на это ей рассчитывать не приходилось.

— Сабе нужны суровое воспитание и строгая дисциплина, — серьезно согласился Эйдан, поднимаясь на второй этаж. — И твердая рука, чтобы вела себя хорошо. И у хозяина этого всегда в достатке, хозяин всегда позаботится о своей сабе. И она будет самой-самой послушной девочкой. Будешь моей послушной девочкой, Лейтис? — он говорил одновременно и властно, и заботливо, успокаивающе. То строже, то мягче, меняя тон на тех или иных словах. И с каждым словом — ниже, будто голос Эйдана постепенно превращался в урчание большой кошки. Он смотрел на нее — и Лейтис видела, как расширились его зрачки. И ощущала желание, которое разгорается в нем, пока он все это говорит.

— Я постараюсь, — пообещала Лейтис. — А если буду стараться недостаточно, хозяин поставит меня на место. Правда, хозяин Эйдан?

Ей это было так нужно, так важно, но он, кажется, и правда понимал. Психику сабы не переделаешь, какая бы Лейтис ни была временами самостоятельная, потом ей нужна была дисциплина, чтобы продолжать быть самостоятельной и в порядке. И сейчас было нужно так часто, что Лейтис поражалась, как она выдержала эти два года на улице. В какой-то мере тогда она сделала своим доминатом Гвен: слушалась всего, что та ей писала и говорила при встречах. Хотя подруга и не была строгой на самом-то деле, а просто беспокоилась и давала ей советы, порой нелепые, но это было неважно, важно, что у Лейтис были приказы, которые можно было исполнять, спасаясь от полной самостоятельности. А может быть, ей сейчас так часто нужно было убеждаться, что у нее есть хозяин, именно потому, что она столько пробыла на улице и ее психика была откроено расшатана. И Эйдан это понимал, не начал ей говорить: "Что ж ты больше не желаешь быть самостоятельной? А говорила, будто хочешь быть как нормальный человек". Но Эйдан, наоборот, сразу подхватил ее на руки и продемонстрировал то, что ей было так нужно — что он все еще ее хозяин.

— На поводок возьму, — пообещал он ей в ответ совсем уж севшим голосом и решительно распахнул дверь в свою спальню ногой. — Поставлю на колени, поставлю на место, поставлю в такую позу, которой только и заслуживает нерадивая саба… Впрочем, я тебя в нее в любом случае поставлю, девочка. Потому что мне хочется.

— Саба должна удовлетворять хозяина собой, — согласилась Лейтис.

Эйдан остановился у кровати и осторожно опустил Лейтис на пол, приобнял одной рукой, а второй — ухватил за подбородок, притянул к себе и поцеловал властно и жадно, и так же уверенно и бесстыдно заскользил ладонью по ее телу, задирая одежду. Принялся сам ее раздевать, прерываясь от поцелуя лишь на мгновение — и снова приникая к ее губам, с еще большей страстью.

Лейтис же думала о том, что в его плане поставить в позу не хватает стека. Чтобы им угрожать, чтобы им пошлепывать, сетуя на плохую ее исполнительность, а потом выпороть, хорошо так от души выпороть. Как на днях. А Эйдан продолжал ее раздевать, расстегнул брючки и стянул вниз до середины бедер, тут же погладил попку, забрался рукой под тонкую ткань трусиков, стиснул ее между ног сзади, поласкав вовсе не нежно — жестко, настойчиво. Поднялся ладонью вверх, погладив по спине и боку, стиснул в руке грудь. А потом наконец оторвался от ее губ и велел:

— Снимай, — потянув пальцем приспущенные брючки. — И становись на колени, моя хорошая. Моя саба… должна стоять перед хозяином на коленях.

И это было очень правильно.

— Да, хозяин Эйдан, — внутренне трепеща, ответила она, и поскорее избавилась от тесных брючек, зная как соблазнительно со стороны выглядят ее движения, когда она изгибается и извивается в процессе, а потом, отбросив их, немедля опустилась на колени перед Эйданом. Так, снизу, он казался совсем большим. Огромный властный мужчина, который всем собой высился над маленькой и хрупкой Лейтис. Замечательное чувство.

Он просто не мог от нее отвернуться, перестать смотреть, любоваться тем, как она раздевается, как опускается на пол перед ним — Лейтис видела, как Эйдан, отступив на шаг, наощупь выдвинул ящик тумбочки, чтобы так же вслепую нашарить там кожаный поводок и браслеты. А сам в это время неотрывно смотрел на нее. Любовался, с довольной полуулыбкой на губах.