Ужасное наследство

     Время шло, мы с Сонечкой росли. Маленькая комната дрожала от детских криков днём и от воплей ужаса вашего покорного слуги – ночью. Конечно, днём мы бесились не только на восемнадцати квадратных метрах. Мы всё чаще устраивали вылазки в длиннющий коммунальный коридор, в котором находилось множество полезных и пригодных для игр вещей. Где можно было подслушать интересные разговоры взрослых. В коридоре мы резвились, пока кто-нибудь из соседей не выбегал с гневными репликами из своей комнаты. Тогда мы покорно возвращались к себе, притихшие и пристыженные. Но дети не умеют надолго сдерживать кипучую энергию. Ребёнок напоминает мне щенка. Тот развлекает сам себя, крутится, как волчок, пытаясь уцепиться зубами за собственный хвост. А через секунду уже озорничает, схватив тапочек или что ещё в зубы, и не знает усталости. Так и мы – затихали ненадолго, а потом шалость опять била через край. Надо заметить, что заводилой всегда был я. Моя дорогая сестра София – очень спокойная и послушная девочка, родилась настоящим ангелом, как любила называть её бабушка. Почему я говорю о Софии в прошедшем времени? Теперь сестра не здесь. Она, надеюсь, в гораздо лучшем мире. Но до этого момента мы ещё не добрались, поэтому подожди, читатель. Пока мы ещё дети, и коммунальная квартира живёт с топотом маленьких ножек, радостным визгом, заливистым смехом и душераздирающим криком по ночам.

      Конечно, соседи тоже мучились от жутких воплей. Если дневные их раздражали иногда, то ночные злили не на шутку. Однажды, сидя в туалете, я услышал, как на кухне две соседские кумушки обсуждали меня. Они говорили, что Нинка – дура (это они так о матери, глупые старые курицы),  и ей давно пора отдать мальчишку в дурку. Я ещё не понимал  значение грубого слова, но по интонации, с которой оно было сказано, даже детский умишко сообразил – там ад. И они договорились: если так будет и дальше продолжаться, сообщить в поликлинику районному врачу. Пусть придёт кто-нибудь и разберётся, что делать с ненормальным выродком. Я чуть не свалился с толчка от ужаса. Забыв, зачем я вообще туда пришёл, хотел выбежать и с кулачками накинуться на злобных тёток. Но в последний момент нечто остановило меня. Будто невидимой рукой схватило за шиворот так, что ворот футболки врезался мне в горло, и дыхание перехватило. Тихий злобный шёпот прошелестел в ушах: «Рано». Я неслышно отпёр задвижку и на цыпочках прокрался до комнаты. Страх и обида душили меня. Думаю, именно тогда во мне появилось чувство гораздо сильнее злости. Я воспылал ненавистью. Мне хотелось убить. И я исполнил желание. Но убил не их. Бабушка стала первой жертвой. Сначала я думал, что её смерть просто случайность. Всего я как не понимал, так и не понимаю до сих пор. Но вся страшная чертовщина начала выходить из-под контроля, когда умерла моя любимая бабушка.

***

   Я узнал, что у неё была сестра, совершенно случайно. Бабушка никогда не упоминала о ней. Однажды я залез в её старую сумку. Ох, что это был за восхитительный потёртый ридикюль! Я обожал без разрешения, пока никого не было дома, порыться в нём. Там умещалась куча прекрасных, понятных и непонятных мне вещей. Например, бабушкины медали и ордена. В годы Великой Отечественной войны она была санврачом и, говорят, творила чудеса – делала операции так, что больные воскресали с того света. Так рассказывали люди, которые в праздник Победы приезжали поздравлять её. Девятого мая дверь нашей квартиры не закрывалась. Ветераны, прошедшие войну, приходили, чтобы поздравить бабушку, сказать ей слова благодарности за спасённую жизнь. Даже из других городов и стран приезжали повидаться с ней!