Ужасные монстры

Шаги каблуков по доске, и перед взором Дениса женщина. Та самая из храма и именно она зарядила ему по яйкам в гостинице. Он тогда был слишком возбужден, чтобы ее разглядеть, запомнил только, что блондинка. Лет тридцати, одета вполне вызывающе, вырез на белом платье весьма-весьма. На голове чепчик, глядит как-то странно. Догадка пришла довольно быстро — у нее только правый глаз двигается! Левый стеклянный.

— Меня зовут сестра Елена, — сказала блондинка по-русски, но с ощутимым акцентом. — Тебе лучше пока не шевелиться. У тебя пулевое ранение… но это ты должен знать. Еще у тебя, наверное, куча вопросов. С этим пока погодим, кто его знает, может, Смерть всё же заберет тебя. Хочу сказать тебе, что по-другому было нельзя. Ужасное Чудовище окончательно покидает носителя только перед смертью. Ты был прав, ему не нравится умирать. Тебя всё равно пришлось бы убить, но мы сделали это в храме Эрва, а к нему Смерть относится… иначе. Отдыхай и постарайся набраться сил. У тебя сильный организм, раз первым делом поднял член.

Она улыбнулась и даже поглядела на все еще торчащий "шпиль".

— Надеюсь, он тебе еще пригодится, — сказала Елена и пропала из вида. Денис закрыл глаза и уснул.

Во сне он боролся с какими-то демонами, видел отца, горой мимо летало Ужасное Чудовище, но всегда откуда-то приходил бледный мужчина в черном смокинге и прогонял их. А еще Денис видел Смерть. Она стояла над ним и долго размышляла. А потом махнула рукой, кивнула Эрву и ушла восвояси. Это принесло некоторое… грустное облегчение. Смерть означала бы конец всем этим безумствам. Но виноград должен страдать…

Денис открыл глаза. Теперь он сумел повернуть голову и поморщиться от боли в груди. Камин уже почти затух, а брат Свен дремлет в старом кресле. Каменная стена из крупных известняковых блоков, дубовая катка в углу. Пахнет не очень-то и это, видимо, от него — потом и мочой. Он сообразил, что лежит на медицинской утке. Рука поднялась легко, но в груди снова взорвался комок боли. Стерпел. С трудом поднял шею, а левая рука одеяло. Прямо посреди груди рана, покрытая струпом. Она слегка кровоточит в больших трещинах. Да и в спине боль нешуточная, значит, прошла навылет. Бессильно он отпустил одеяло, а голова со стуком упала на досчатый стол. Теперь и в затылке отдало болью. От звука проснулся брат Свен.

— Ошнулся, руссиш? — Свен радостно подошел к столу. На губах улыбка, хотя это вот он сам оставил ему эту рану. — Я не говорить ваш. Тихо лежать, надо отдыхаешь!

Похоже, Свен был вполне доволен, что не убил Дениса. Его холодные ладони поправили голову Денису, потом подняли покрывало и поглядели на рану.

— Хелена говорит, мыть можно. Надо терпеть!

Он быстро кинулся к кадке в углу и кружкой, что стояла рядом, зачерпнул оттуда. Вернулся, сказал как бы извиняясь:

— Прощай, холодно.

И аккуратно полил рану действительно холодной водой. Бл*дь, выстрелить в грудь ему было не жалко, а тут такой вежливый!

— Надо промыть сзади, — сказал Свен и под стоны Дениса положил его на бок. Потом спину обожгло холодом, и Дениса вернули в горизонтальное положение.

— Хелена сказала, можно!

Свен достал из кармана фляжку и протянул к губам Дениса. Тут же в ноздри ударил сильный аромат. Виски! Причем довольно хороший.

— Боль уйди! — сказал Свен и аккуратно влил виски в рот Дениса. Теперь обожгло нёбо, но, как ни странно, никакого кашля — жидкость проникла в горло и, приятно грея, пошла до желудка. В голове зашумело, боль притупилась.

— Зачем? — прошептал Денис.

— Потому что! — сказал Свен строго и, рассмеявшись, накрыл Дениса по шею. — Завтра, завтра!

— Завтра… — прошептал Денис и под шум в голове провалился в очередной сон. На этот раз без сновидений.

Денис проснулся и ощутил себя… странно. Спокойно ощутил себя. Будто в душе что-то такое произошло хорошее. Он понял, что впервые за долгое-долгое время не слышит этот не то шепот, не то приказ в мыслях. И теперь стало понятно, что слышал он этот шепот уже довольно давно. Видимо, с тех самых пор, как попал в Утравление. Все там его слышали.

Денис попробовал сесть и у него получилось. Конечно, рана на груди доставала, но у него, наверняка, из-за того, что он клон, заживаемость всегда была очень быстрая. Он потрогал струп на груди. Твердый, но даже если сейчас его содрать, там не проступит кровь, напротив, будет новая красная кожа. Он осмотрелся. Пустая келья, стены из камня, всё как вчера. Прохладно, пахнет свежестью. Из мебели стол, на котором он лежит, да грубый табурет. В углу лежит какой-то мешок.

Тело покрылось гусиной кожей, а волосы на голове приподнялись. В углу не мешок, а труп. Брат Свен с аккуратной дырочкой пулевого отверстия во лбу.