Ужасные монстры

— Он уже действительно был полностью готов к переходу, — Край говорил с нажимом и волнением. — И нам пришлось открыть ему слишком много тайн. О том Рид тоже не будет знать до самого последнего мгновения. И мы попросили тебя, повелитель, проникнуть к нему в голову и стереть более не нужные и даже опасные для нас и его самого знания. И ты сказал, что сделал так. Прости, повелитель, за дерзкий вопрос: но сделал ли ты всё, как мы просили тебя? И могли ли эти знания вернуться к нему через года.

— У тебя есть повод подозревать нечто подобное? — казалось, Царь Царей впервые заинтересовался.

— У нас не просто есть повод, — ответил Край раздраженно. — Мы подозреваем даже, что он теперь знает гораздо больше, чем мы ему успели рассказать. Есть ли риск, что он вспомнил-таки?

— Риск есть всегда, — сказал Царь Царей резонно. — Ваш мозг недаром так привлекает меня. Он удивителен. В нём столько комнат для развлечений. Столько страхов, фобий, желаний. Столько воли к жизни. Я, возможно, убрал воспоминания из одних комнат, но они были в других.

— Значит, это возможно, — кивнул Край и умолк. А Царь Царей снова расхохотался от души.

— Но ведь не только это ты хотел меня спросить, Край. Есть еще одна вероятность того, как Рат узнал твою главную тайну. Ее мог поведать ему тот, кто тысячу лет назад рассказал ее Йаму.

— И такую возможность я не исключаю, повелитель.

— Подрочи мне, Край.

Царь дернул бедрами, стоячая палка члена покачалась из стороны в сторону. Край покраснел, но не раздумывал долго. Его ладонь опустилась к паху парня, а пальцы потянули кожу на красную головку. Дрочил Верховный Правитель вполне себе умеючи, не прошло и минуты, как мутная жидкость полетела вверх и расплескалась на животе и груди парня. Край утер ладонь и снова воззрился на пошлую рожу Царя Царей.

— Мне нравишься ты, Край, — сказал Царь Царей. — Потому что, несмотря на весь твой гонор и силу, ты всегда знаешь свое место. Потому что ты соблюдаешь договор. И понимаешь, что унизиться передо мною — это оказать мне уважение. Если бы я хотел, чтобы на твоем месте сидел какой-нибудь другой настоящий человек, я бы давно посадил на твой трон другого. Но там сидишь ты. Если я прикажу тебе отсосать, дать в жопу, убить собственного сына — ты сделаешь это по моей воле. Я знаю, что сделаешь. За меня ты разве что не умрешь, а остальное сделаешь. Мне нужен именно такой Верховный Правитель, Край. Который знает свое место.

— Ты поможешь мне, повелитель? — Край говорил совершенно спокойно, будто бы вправду довольно унизительная процедура его нисколько не раздосадовала.

— Я навещу нашего маленького Рата и позабавлюсь с его мамочкой, — усмехнулся Царь Царей. — И погляжу, как там устроено у него в черепушке. Я скажу тебе, где мы встретимся и обсудим, как такие ценные знания попали к нему. А теперь убей меня. Я хочу насладиться смертью этого юнца.

— Медленно?

— Да.

Край достал небольшой стилет из внутреннего кармана и очень ловко, видимо, не впервые это делал, перерезал вены на запястьях парня. У Царя Царей при этом было такое блаженное выражение лица, когда кончал он так не наслаждался. Красная лужа растеклась по столу, но этого Край уже не увидел. Он покинул помещение.

Край шел и обдумывал слова Царя Царей. Действительно ли тот не причастен или это очередная игра? Эпизод с дрочкой нисколько не задел Верховного Правителя. Его божество — это бог похоти, страха и смерти. Краю тоже нравилось всё это, и трудно ожидать, что бог секса не попросит удовлетворить его. Такое было уже не раз, и не десять раз, причем Царь Царей был в такие моменты как мужчиной, так и женщиной, поэтому не всегда это было противно. А оно и не было. Почти полтора века жил Край и увидел предостаточно, чтобы считать этот эпизод просто проверкой на вшивость. Он спал ведь не только с этим богом. Сама Мать Земля регулярно принимала его в свое влагалище, и Край удовлетворял ее, оплодотворял ее, чтобы жизнь на планете развивалась. Такова природа всего нового, оно всегда начинается с мерзости. Рождение — с крика ребенка, шедевр — с мук творчества, награда — с подчинения и унижения. Такова участь любого служившего. Край не знал, вправду ли он "даст в жопу" или "убьет собственного сына" по приказу Царя Царей. Потому что о таком тот его никогда не просил. Все-таки это был союз, и с союзниками так не поступают. И в тот день, когда Край получил бы такой приказ, он усомнился бы, а прочен ли этот союз?