Ужасный день

С этими словами капитан сошел с мостика и спустился в свою большую, комфортабельную капитанскую каюту. Проворный вестовой* принял у входа дождевик, и капитан присел у круглого стола, на котором уж был подан кофе и стояли свежие булки и масло.

_______________

* В е с т о в о й - матрос, прислуживающий офицеру.

Старший офицер, ближайший помощник капитана, так сказать "хозяйский глаз" судна и верховный жрец культа порядка и чистоты, по обыкновению поднявшись вместе с матросами, с пяти часов утра носился по клиперу во время обычной его утренней уборки и торопился теперь выпить поскорее стакан-другой горячего чаю, чтобы затем снова выбежать наверх и поторапливать выгрузкой угля. Отдавши вахтенному офицеру приказание собрать вторую вахту на берег, приготовить баркас и дать ему знать, когда люди будут готовы, он торопливо сбежал с мостика и спустился в кают-компанию.

Тем временем к мостику подбежал вызванный боцман Никитин, или Егор Митрич, как почтительно звали его матросы. Приложив растопыренные засмоленные пальцы своей здоровенной мозолистой и шершавой руки к сбитой на затылок намокшей шапке, он внимательно выслушивал приказание вахтенного офицера.

Это был коренастый и крепкий, небольшого роста, сутуловатый пожилой человек самого свирепого вида: с заросшим волосами некрасивым рябым лицом, с коротко подстриженными щетинистыми, колючими усами и с выкаченными, как у рака, глазами, над которыми торчали черные взъерошенные клочья. Перешибленный еще давно марса-фалом нос напоминал темно-красную сливу. В правом ухе у боцмана блестела медная сережка.

_______________

* М а р с а- ф а л - снасть, поднимающая марсель. М а р с е л ь

- большой прямой парус, второй снизу.

Несмотря, однако, на такую свирепую наружность и на самое отчаянное сквернословие, которым боцман приправлял и свои обращения к матросам, и свои монологи под пьяную руку на берегу, Егор Митрич был простодушнейшим и кротким существом с золотым сердцем и притом лихим, знающим свое дело до тонкости боцманом*. Он никогда не обижал матросов - ни он, ни матросы не считали, конечно, обидой его ругательных импровизаций. Сам прежде выученный битьем, он, однако, не дрался и всегда был предстателем и защитником матросов. Нечего и прибавлять, что простой и незаносчивый Егор Митрич пользовался среди команды уважением и любовью.

_______________

* Б о ц м а н - старший унтер-офицер, отвечающий за судовые

работы и чистоту на корабле.

"Правильный человек Егор Митрич", - говорили про него матросы.

Выслушав приказание вахтенного лейтенанта, боцман вприпрыжку понесся на бак и, вынув из кармана штанов висевшую на длинной медной цепочке такую же дудку, засвистал в нее соловьем. Свист был энергичный и веселый и словно бы предупреждал о радостном известии. Отсвистав и проделав трели с мастерством заправского боцмана, свиставшего в дудку половину своей долгой морской службы, он нагнулся над люком в жилую палубу и, расставив фертом свои цепкие, слегка кривые, короткие ноги, весело зыкнул во всю силу своего могучего голоса, несколько осипшего и от береговых попоек, и от ругани:

- Вторая вахта в баню! Баркасные на баркас!

Вслед за громовым окриком боцман сбежал по трапу* вниз и обходил жилую палубу и кубрик**, повторяя команду и рассыпая направо и налево подбодряющие энергические словечки самым веселым и добродушным тоном:

- Живо, сучьи дети!.. Поворачивайтесь по-матросски, черти!.. Не копайся, идолы! Небось долго париться не дадут... К одиннадцати чтобы беспременно на клипер... В один секунд собирайся, ребята!

_______________

* Т р а п - лестница на корабле.

** К у б р и к - общее жилое помещение на корабле для судовой

команды.

Заметив молодого матросика, который и после свистка не трогался с места, Егор Митрич крикнул, стараясь придать своему голосу сердитый тон:

- А ты, Конопаткин, что расселся, ровно собачья мамзель, а? Ай в баню не хочешь, песья твоя душа?

- Иду, Егор Митрич, - проговорил, улыбаясь, матросик.

- То-то иду. Собирай свои потроха... Да не ползи, как вошь по мокрому месту! - рассыпал Егор Митрич перлы своего остроумия при общем одобрительном смехе.

- А скоро уходим отсюдова, Егор Митрич? - остановил боцмана писарь.

- Надо быть, сегодня...

- Скорей бы уйти. Как есть подлое место. Никаких развлечениев...

- Собачье место... Недаром здесь бессчастные люди живут!.. Вали, вали, братцы! - продолжал покрикивать боцман, сдабривая свои окрики самыми неожиданными импровизациями.

Веселые и довольные, что придется попариться в бане, в которой не были уже полтора года, матросы и без понуканий своего любимца, Егора Митрича, торопливо доставали из своих парусинных мешков по смене чистого белья, запасались мылом и кусками нащипанной пеньки, обмениваясь замечаниями насчет предстоящего удовольствия.

- По крайности матушку-Расею вспомним, братцы. С самого Кронштадта не парились.

- То-то в загранице нет нигде бань, одни ванныи. Кажется, и башковатые люди в загранице живут, а поди ж ты! - не без чувства сожаления к иностранцам заметил пожилой баковый матрос.

- Так-таки и нигде? - спросил молодой чернявый матросик.