Ужасный Федя

- Не стоило и пугаться, - сказал мне интеллигент. - А ты ведешь себя, словно женщина в истерике. Но ведь ты не женщина, а искатель приключений, и поэтому должен знать, что вокруг тебя - жизнь, которая блещет всем своим разнообразием и целиком состоит из всяческих потрясений. Однако ты этого не знаешь. Это незнакомо таким цивилизованным слюнтяям, как ты. Я не берусь судить о том, как бы повел себя в подобной ситуации твой друг, но ты сегодня оказался не на высоте. Ты каждую минуту валишься в обморок. Почему так? Потому что ты трус. И я совершенно не понимаю - зачем ты вообще приперся в этакую глухомань?

Он знал, что ответа от меня ожидать не придется, и сразу продолжил:

- В любом случае, парень, прогулка эта была твоей последней прогулкой на свете. В этом лесу ты и умрешь, точно так же, как и твой настырный друг. - Он помолчал, словно проверяя мою реакцию на это заявление. - Так надо. И никто никогда не узнает, куда вы с ним исчезли, и это будет правильно.

От этих слов у меня захватило дух. Это было страшное чувство, и я едва снова не отключился, но тут Вася встал и направился ко мне. В руках у него была винтовка с коротким стволом, и я подумал, что он сейчас же меня и убьет...

- А ликвидацией твоей, - сказал интеллигент, - займется...

- _Федя_! - радостно взвизгнул Вася.

Неандерталец, поглощенный вылизыванием банки, услыхал свое имя и отбросил жестянку. Он протянул ко мне громадные руки, и чуть было не затушил при этом костер. Я задергался и попытался отползти, однако Вася снова влепил мне по шее.

- Поднимайся! - заорал он, и вдобавок больно ткнул в спину прикладом.

- И проворней двигай ногами, когда очутишься в лесу, - напутствовал меня тип в плащ-палатке. - Фортуна - штука капризная. Кто знает - может спасешься?

Вася противно заржал - мое спасение никак не входило в планы этих головорезов. Они _наверняка_ были уверены в том, что живым мне отсюда не выбраться!

Я вскочил на непослушные ноги и вдруг затрясся. Во мне проснулось чувство жизненной силы, которое ни за что не хотело мириться с создавшимся положением. И если я сам, сломленный и безвольный словно тряпка, не имел уже ни сил, ни желания сопротивляться надвигающейся смерти, то это чувство, точно загнанная в угол змея, задергалось в страшных конвульсиях, и, брызгая ядом, рвалось на волю. Мне оно уже не подчинялось. Мое сознание в этой борьбе за жизнь не играло уже никакой роли.

Федя явно почувствовал перемену, происшедшую во мне. Слишком резво для своей массы он вскочил и замер в напряженной позе, по-прежнему не спуская с меня своих гипнотизирующих глаз. Все остальное, кроме этого взгляда, исчезло для меня. Я перестал быть человеком, и потому Федя почувствовал наконец во мне самую что ни на есть полноценную безмозглую дичь. А хищник и жертва в момент встречи понимают Друг друга с полувзгляда.

Но Федя почему-то медлил, и я понял, почему. Он ждал команды от своих хозяев.

Дисциплинированный боец!

- Пош-шел! - рявкнул вдруг Вася и ткнул меня кулаком под ребра.

И я пошел. А затем побежал. Что мне оставалось делать? Уже обогнув ближайший куст, я услыхал голос интеллигента.

- Отпустишь подальше... - кричал он, видимо, неандертальцу. - А затем утопишь в болоте... и чтоб никаких следов!

Я содрогнулся. Проворно перебирая ногами, нырнул в кромешную темноту и помчался, не разбирая дороги. Мысли сбились в испуганный комок и затихли. Мной овладел древний инстинкт примитивных предков, который распределял энергию мышц куда рациональней, чем разум. Чудом я увертывался от внезапно выныривавших из мрака стволов, и ноги, несмотря на засевшую в них противную слабость, ни разу меня не подвели, а руки, помогая туловищу продираться сквозь заросли цепкого кустарника, превратились в гибкие и сильные щупальца. Мне тогда казалось, что я даже и не дышал, дыхание только расслабляло и мешало.

А в голове намертво засело страшное видение - чудище _Федя_. Это видение гнало меня вперед, как мотор - торпеду. Ужаса я тогда не испытывал никакого, все ощущения исчезли, образ неандертальца стал для меня символом смерти - вечного врага всего живого. А от этого врага не защитят никакие эмоции, тут необходимы только решительные действия. Вот я и действовал.

Через некоторое время до меня донесся новый звук, и я сразу понял, что это такое. Я ждал этого звука. По моим следам выпустили неандертальца, и он ломился за мною через чащу, словно локомотив. Мои мышцы заработали в три раза проворнее, но тут начала сказываться неподготовленность тела к подобным соревнованиям. Ноги заплелись, я налетел на дерево и упал на гибкую стену сырого кустарника. За спиной уже явственно были слышны звуки исполинских шагов и отрывистое рычание зверя. Теперь я нисколько не сомневался в том, что минуты моей жизни сочтены, но непроизвольно подчинился неистребимому инстинкту, и, бешено вращая глазами в поисках свободного пути, снова вскочил на заплетающиеся ноги.