Ужасный век. Том I (СИ)

Вскоре Шеймус уснул в её объятиях. Ирма любовалась отражением в огромном потолочном зеркале, висевшем над кроватью, где бы хватило места десятерым. Рядом с Шеймусом она казалась совсем крохотной, ребёнком. А капитан выглядел в отражении не так, как обычно. Стоя, он пугал окружающих колоссальным ростом, кривой фигурой и ненормально длинными руками, почти достающими до колен. Но сейчас выглядел как некоторые персонажи древних фресок: идеально сухие, состоящие сплошь из крепких жил.

В темноте Ирма и сама себе нравилась. Ночью в зеркале было не разглядеть так смущавших её крестьянских черт лица — оставалась только фигура, а уж тут лимландка ни на что не жаловалась. Она усмехнулась, представив видимое в зеркале картиной модного художника. Что-то вроде короля и королевы наёмников, а почему бы и нет…

Ирма вспоминала собственный недавний сон. Подобные видения в последнее время повторялись нередко.

Она видела всадника, скакавшего по бескрайнему полю, что поросло высокой травой. Всадника с позолоченной саблей, в богатом чешуйчатом доспехе, совсем не похожем на те, которые носили наёмники. Воин нёсся вперёд, чуть привстав в стременах, и женщина не могла видеть его лицо. Она видела только длинные рыжие волосы, развевающиеся на скаку, и фигуру. Всадник был не настолько высоким и не настолько худым, как Шеймус, но всё равно со спины чем-то напоминал капитана.

Ну нет, уснуть сейчас точно было невозможно. Нужно вино!

Ирма осторожно переложила голову Шеймуса на подушку, слезла с кровати, надела на голое тело халатик из тонкого шёлка. Тихонько подошла к столу, но обнаружила, что графин почти пуст. Там едва осталось на половину бокала.

Половина лучше, чем ничего. Наполнив хрусталь кроваво-красной жидкостью, лимландка вышла на огромный балкон.

— Как в сказке…

Иначе об Альма-Азраке, столице Мураддинского халифата, сказать было нельзя. Возможно, Марисолема могла сравниться с ним в великолепии — там Ирма не бывала, но какой-либо ещё город на свете… Ох, едва ли.

Альма-Азрак полумесяцем раскинулся на берегу огромной бухты: с севера сверкали под луной волны океана, а вдалеке на юге возвышались величественные дюны. Почти все дома здесь — и маленькие, и большие, были выкрашены насыщенным синим цветом. Говорят, именно поэтому столице дали такое название… или всё было наоборот? Из дворца, в котором разместился капитан со свитой и старшими офицерами, хорошо просматривались купола храмов, тонкие силуэты тянущихся к небу минаретов, древний форт на берегу, мачты бесчисленных кораблей в гавани. Казалось, будто порт зарос лесом — настолько много их было.

И разумеется, воистину поражающий своим величием дворец халифа. Огромное здание в форме куба, даже выше храмов — оно просто подавляло человека масштабами. К тому же дворец был сложен из диковинного чёрного камня. Днём причудливые узоры и надписи мураддинской вязью, выведенные на матовой чёрной поверхности золотом, ярко сияли — словно светились изнутри. Сейчас же их не было видно. Своей чернотой дворец немного пугал, тем впечатляя ещё сильнее.

Город был огромен. Больше любого, который Ирма когда-либо видела. Наверное, даже больше любого, какой она могла себе представить. Как хорошо, что до Альма-Азрака не дошла война! Меньше всего хотелось бы увидеть его в огне и дыму, залитым кровью. Даже разграбленный Фадл женщине было самую чуточку жаль, а столица — ещё красивее и величественнее.

Ирма поставила хрустальный бокал на перила из полированного мрамора. Ночной ветер приятно трепал распущенные волосы, задувал в глубокий вырез халата. Совсем не жарко, но и вовсе не холодно — как бывает по ночам южнее, в пустыне.

— Всё спокойно! — перекрикивались на мураддинском стражники.

Действительно, всё было спокойно. Полная луна, мягкий ветерок, запах фруктовых деревьев и сказочно красивый город перед глазами. И вино было вкусным, и шёлк приятно прилегал к коже. После изнурительной военной кампании, продлившейся больше года, всё это по-настоящему ублажало. Даже в Фадле не ощущалось подобного: то была лишь трехдневная передышка, да с запахом гари и крови. Совсем иное дело теперь.

Ирма глядела на север, на чуть рябящий океан. С ума сойти, ведь…

Мать Ирмы за всю свою жизнь покидала родную деревню раза три или четыре — да и то ездила лишь до соседней. Отец пару раз в год бывал на ярмарках в ближайшем лимландском городке. Оба никогда не видели ничего, кроме окрестностей родного дома — живописных травянистых низин, мелких речушек и невысоких холмов. Оба не умели читать и едва ли что-то знали о землях за пределами крохотного Лимланда. Даже никогда не видали холодного океана, омывающего запад Ульмиса, по берегу которого тянулось родное королевство.

То же самое определённо было уготовано Ирме, когда её в семнадцать лет выдали замуж за Михела, зажиточного фермера. Она ведь считалась завидной по местным меркам невестой: большинство лимландок были совсем уж плоскими с обеих сторон. Ирме в этом плане от природы досталось пусть немногое, но хоть что-то.