Ужасы Фобии Грин (СИ)

— Очень, — Фобия без сил уткнулась носом в подушку.

— Спорим, твои детские психологи такому не учили?

Через день Фобия снова вернулась в лазарет — упала в обморок во время уроков.

Псевдомаги быстро сменили гнев на милость и теперь прибегали навещать ее, но она слишком быстро уставала от разговоров. Лежала, уставившись в одну точку, и слезы сами собой текли по лицу. А еще она все время мерзла, и нянюшка Йокк укрывала ее сразу несколькими одеялами.

За это время она даже привыкла к тому, что просыпаясь по ночам, видит в своих ногах Креста, который дремал, прислонившись к железной спинке кровати. Иногда они о чем-то отрывочно разговаривали, и как-то так получалось, что возле него Фобии становилось спокойнее.

С Ханной случилась истерика. Она требовала, чтобы ей разрешили позвонить родителям и увезти сестру в хорошую больницу. Услышав такое, Фобия закричала. Ей не нужны были больницы. Ей нужно было, чтобы мертвец перестал досаждать ей во снах.

— Ты плачешь из-за Антонио? — однажды спросила ее Нэна. — Из-за того, что не можешь прикоснуться к нему?

Фобия не сразу поняла смысла этих слов, а потом замотала головой:

— Нет, что ты! Я ведь даже не влюблена в него, вот нисколечко! Я просто хотела поцеловать кого-нибудь, хоть один раз в жизни. Я не подумала о тебе. Прости. Я думала, что ты уже… Выплесков ведь не было?

— Не было, — Нэна смущенно кивнула. — Но не потому, что прошло. Это все Крест… он просто зверь.

— Рад это слышать, — спокойно отозвался дежурный по лагерю. Оказывается, он стоял в дверях лазарета.

Нэна пискнула и бросилась прочь, похожая на испуганную мышку-очкарика.

— Какие девчачьи глупости у тебя в голове, — неодобрительно сказал Крест, подходя ближе. — Все ревешь?

— Реву.

— Умирать собралась?

— Ох… похоже на то.

— Похоже, — согласился Крест. Он присел на корточки возле ее лица, прикоснулся тыльной стороной ладони к мокрой щеке.

— Холодная какая. Дать тебе еще одно одеяло?

— Обнимите меня.

Раз уж с ней приключилась такая беда, то она ведь все равно могла напоследок воспользоваться единственный преимуществом, пришедшим вместе с нею?

Прикосновение.

Пусть не к живому человеку, пусть к кому-то, хуже, чем слоп.

Но он хотя бы теплый.

— Женщины, — проворчал Крест. — Даже помереть не можете без всех этих нежностей.

Однако он послушно лег рядом, привлек к себе Фобию.

Она осторожно пристроила голову на его груди, ощущая пронзительное, почти болезненное, невыносимо острое.

— Сколько мне осталось?

— Понятия не имею. Может, тебя через год машина задавит. А может через сто лет правнучка отравит крысиным ядом, чтобы поторопить противную бабку с наследством.

— А…

— Бэ! Завтра. Оллмотт уже почти подготовил псевдомагов. Мы попробуем вытряхнуть Наместника из тебя завтра. В полдень. Рановато, конечно, но дольше ты не протянешь.

— Вытряхнуть из меня… в кого?

Крест покрепче сжал ее плечо.

— В слопа Безуму, разумеется, — с явным удовольствием сказал он. — Зря, что ли, я Иокима Гилморта в город за ней гонял?

Фобия приподняла голову, вглядываясь в его лицо.

— Вы хотите вернуть наместника… женщиной?

Крест улыбнулся.

— Представляю, в какой ярости он будет.

— Значит, вы способны что-то чувствовать? Радость? Злорадство? Раз способны укусить руку хозяина?

— Наверное, остаточные эмоции, — медленно проговорил он. — Фантомные эмоции. Знаешь, как это бывает? Лишится человек руки или ноги, а несуществующая часть тела может мерзнуть, чесаться, покалывать и так далее. Вот так же и с сердцем.

— Вы хотите его вернуть?

— Сердце-то? На что оно мне? Я хочу — сдохнуть. Мне около четырехсот лет. И большую часть из них я был покорным наемником. Мне не нужно сердце. Мне нужно просто… выполнить свой долг и ощутить свободу.

— Он даст ее вам?

— Надеюсь, что да. Но ты не бойся. Оллмотт о вас позаботится.

Она вздохнула и снова опустила голову ему на грудь.

— Останетесь со мной до утра? С вами я не плачу.

— Могу. Только я тебе без всякого врача диагностирую противоественную зависимость от своего мучителя. Думаю, надо выслать твоему папочке счет за диагностику еще парочки извращений.

— Вы единственный, к кому я могу прикасаться. Если подумать, не такой уж и большой у меня выбор.

Самым главным ее мучителем был осьминог внутри головы, куда там какому-то Кресту до него.

Но Фобия решила не вспоминать его всуе.

Глава 9

И так стало обидно, что она села на песок и заплакала. Нет, не заплакала даже, а беззвучно завыла, размазывая грязной рукой по лицу обильные слезы.

Только что ее вывернули наизнанку и свернули обратно.

И ничего не изменилось! Все ее фобии, все до единой, остались на месте, и хищный осьминог по-прежнему сидел, притаившись, внутри.

Вокруг царила тишина.

Возле небольшой узкой речушки собрались все псевдомаги — восемнадцать и одна.

Ханна все еще стояла между Антонио и слопом Безумой.

Оллмотт лежал на земле, и из его рта текла кровь.

Крест и слоп Безума застыли, глядя друг другу в глаза.

Лицо женщины обретало все больше смысла. Лицо Креста — все больше злости.

Небо не покачнулось. Земля не дрогнула. Небольшая узкая речушка не вышла из берегов.

Ни молний, ни грома.

Тишина.